Библия Раджниша. Том 3. Книга 2

Это великий переворот. До настоящего времени форму расценивали как поэзию, а не как содержание. Впервые, в нашем веке, мы изменили целую идею: форма не имеет ничего общего с поэзией, а содержание имеет. Форма может быть в виде прозы или поэзии, это не важно: именно содержание делает произведение поэтичным.

Утверждения Иисуса очень поэтичны: «Нагорная проповедь» — чистая поэзия. Но с поэзией возникают опасения, что она есть плод воображения. Она красива, впечатляет, притягивает, она затрагивает сердце, но она не рациональна. Она может быть абсолютно иррациональной, она может быть суеверной, и все же она притягивает вас; поэтому-то все старые религии использовали поэзию. Вся Шримад Бхагават Гита - чистая поэзия.

Это не совпадение, что все великие священные писания написаны в поэтической форме. Этому есть фундаментальная причина. То, что они хотели сказать, было маленькой, фрагментарной истиной. Выразить ее в таком виде - значит утратить ее притягательность.

Это то же самое, как если вы приносите ножку от стула и говорите: « Это - стул ». Стул предназначен для того, чтобы на нем сидеть, люди же спросят вас: «Как можно сидеть на одной ножке? Вы, должно быть, шутите. Покажите нам: сядьте на нее, а мы посмотрим, что произойдет». Ножка стула - это не доказательство, что она - стул. Поэтому вам надо будет воспользоваться вашим воображением и дать им представление о целом стуле, к которому вы можете приспособить ножку стула. Но воображаемый стул нужен.

Все эти люди были поэтичными. Должно быть, были люди, которые открыли фрагменты истины, но они не были поэтичными; поэтому они и остались безмолвными. Не только те немногие люди добились понимания истину; многие другие тоже добились этого,-.но они не были ни поэтичными людьми, ни людьми с воображением. И они чувствовали смущение от того, что вынесли маленький кусочек чего-то и хвастаются этим.

Один из великих философов нашего века, возможно величайший философ, Людвиг Виттгенштейн, говорит в одном из своих афоризмов: «Нельзя говорить о вещах, о которых невозможно говорить». Он не отрицает, что есть вещи, о которых вы не можете говорить — они есть, — но он говорит: «Если вы столкнулись с вещами, о которых невозможно говорить, пожалуйста, оставайтесь безмолвными, не говорите».Прежде всего, вы совершите преступление против истины, так как в тот момент, когда о ней говорят, она перестает быть истиной.

А если вы настаиваете на том, чтобы говорить об этом, тогда вы многое подменяете воображением. Это воображение будет расти, поскольку от вас не требуется поиск для того, чтобы пополнять систему вашим воображением.

Истина требует интенсивного поиска и риска.

Она ведет в неизвестность.

У Успенского подзаголовок назывался Фрагменты неизвестного учения. Он математик - он не может подменить что-то с помощью своего воображения. Это против его совести, совести математика. У поэта нет такой совести; иначе он не мог бы создавать поэзию. Математику необходима такая совесть; иначе его математика потеряет ценность. Он должен докопаться до истины, как бы несовершенна она ни была. Он должен отбросить соблазн пополнить истину своим воображением. Вот почему Успенский говорит: «Фрагменты». Он не может сказать, что эта система полная, хотя, читая книгу, вы не можете определить, почему он назвал ее «Фрагменты».

Один из моих профессоров был очень влюблен в учение Гурджиева и Успенского. Книга В поисках чудесного была его Библией, Кораном, Гитой - ее можно назвать как угодно. Он всегда держал ее на своем столе - я не знаю, сколько раз он читал ее. И он постоянно делал пометки на полях. Вся книга была испещрена подчеркиваниями, надписями над строчками, пометками; все свободные места на страницах были заполнены записями.

Я спросил его: «Вы можете дать мне существенное объяснение, почему Успенский называет свою книгу «фрагментами»?

Он взглянул на меня и сказал: «Я читал эту книгу очень много раз, но странно, меня никогда не волновал этот подзаголовок». Это было единственное место в книге, где отсутствовали его пометки! Я сказал: «Вначале подчеркните слово "Фрагменты" и напишите внизу: "Почему?" Вы читали книгу много раз: вы согласны с этим подзаголовком? Это только фрагменты?»

Он сказал: «Я читал ее как систему, она и является системой».

Я сказал: «Это не система, но вы не можете определить этого, так как вы не знаете, что есть истина, а что не есть истина. У вас нет переживания; вы просто профессор, ученый. И вы испортили всю книгу своими заметками. Эта книга не для заметок, эта книга для получения практических навыков. Какие практические навыки вы почерпнули из этой книги?»