Библия Раджниша. Том 4. Книга 2

Если это заболевание, СПИД, распространяется, — а оно распространяется, оно уже переросло в эпидемию, и в Америке тоже… Политики молчат, священники молчат, потому что проблема слишком большая, и, кажется, никто не может дать совет, как ее решить, так что лучше отмалчиваться. Но сколько можно молчать?

Проблема распространяется, и по мере того, как она распространяется и становится шире, вы удивитесь: профессией, которая будет на первых позициях в этом деле вокруг СПИДа, будет профессия священников, монахинь и монахов. Они будут на первых позициях, они будут задеты этим в наибольшей степени, потому что никто другой не практиковался так долго в извращенном сексе. Эти монахи и священники живут в этой «Калифорнии» веками.

Мне кажется, что это заболевание больше духовное.

Человек пришел к состоянию, где он находит, что путь заканчивается.

Бессмысленно отправляться назад, потому что все, что он видел и пережил, показывает ему, что ничего во всем этом нет; все оказалось бессмысленным. Нет смысла идти назад; идти вперед нет дороги: перед ним бездна. В подобной ситуации вполне естественно, что он теряет желание, волю к жизни.

Было экспериментально установлено, что если ребенок не воспитывается любящими людьми — мать, отец, другие маленькие дети в семье, — если ребенок не воспитывается любящими людьми, то даже если его хорошо кормят, его тело как-то усыхает. Ему предоставляется все необходимое — оказывается медицинская помощь и большая забота, — но ребенок все время усыхает.

Заболевание ли это? Да, с медицинской точки зрения все является заболеванием; что-то, должно быть, не так. Постоянно исследуют факты, почему такое происходит. Но это не болезнь.

В ребенке еще даже не проснулась воля к жизни. Для этого нужны теплота любви, радостные лица, танцующие дети, тепло материнского тела — определенная окружающая среда, которая заставляет его почувствовать, что в жизни есть несметные богатства, которые надо открыть, что в жизни столько радости, танца, игры; что жизнь — это не всего лишь пустыня, что в ней огромное число возможностей.

Он должен быть готов увидеть эти возможности в глазах людей, в телах людей, окружающих его. Только так пробудится воля к жизни — почти так же, как весной. Иначе он усохнет и умрет — безо всякой физической болезни, он просто усохнет и умрет.

Я побывал в сиротском приюте, принадлежащем моему другу, Рехчанду Пареху, в Чанда Махараштра — там было около ста, ста десяти сирот. Туда поступали сироты двух, трех дней от роду; люди просто оставляли их у дверей приюта. Он приглашал меня посетить приют. Я сказал: «Когда-нибудь потом я приду, потому что я знаю, что бы я там ни увидел, мне станет грустно».

Но он настаивал, и однажды я пришел, и я увидел… Каждый содержался с большой заботой, мой друг тратил свои деньги на этих детей, но все они были полуживыми и готовы были умереть в любую минуту. Там были доктора, медсестры, медицинское оборудование, еда, все. Он отдал свой красивый большой дом — сам переехал в маленький, — красивый сад, там было все; но там не было воли к жизни.

Я сказал ему: «Эти дети будут медленно умирать».

Он ответил: «Вы говорите это мне? Я занимаюсь этим приютом уже двенадцать лет; умирают сотнями. Мы перепробовали все, чтобы сохранить им жизнь, но, кажется, ничего не действует. Они худеют, и однажды они просто умирают».

Если бы это была болезнь, то помогли бы врачи, но это не болезнь; просто у этих детей нет воли к жизни. Когда я это ему сказал, он вдруг понял. Он немедленно, в тот же день, передал приют правительству и сказал: «Я пытался помочь этим детям двенадцать лет, теперь я знаю, что это невозможно. То, что им надо, я дать не могу, так что лучше пусть государство возьмет его».

Он сказал мне: «Я много раз подходил к этому, но я не такой ясно мыслящий человек, так что я не мог выразить этого. Но все же каким-то неясным образом я чувствовал, что что-то не так, что-то их убивает».

СПИД — то же явление, но с другой стороны.

Дети-сироты чахли и умирали, потому что их воля к жизни никогда не распускалась, никогда не развивалась, никогда не была струящимся потоком.

СПИД находится на другой стороне.

Внезапно вы себя ощущаете экзистенциальным сиротой. Это экзистенциальное чувство сиротства заставляет исчезнуть вашу волю к жизни. А когда исчезает желание жить, первое, что страдает, — это секс, потому что жизнь начинается с секса, она его продукт.

Так что пока вы живете, волнуетесь, надеетесь, гордитесь, и завтра остается утопией — так что можно забыть все эти вчера, которые были бессмысленными, можно забыть и сегодня, которое также бессмысленно… но завтра, с восходом солнца, когда все изменится… Все религии мира вселяют в вас эту надежду.

Эти религии потерпели поражение.

Несмотря на то, что все еще сохраняются ярлыки — христианин, иудей, индус, — это всего лишь ярлыки.

Внутри себя вы потеряли надежду, надежда исчезла.

Религии не смогли помочь: они все псевдо.

Политики не смогли помочь.

Они и не собирались помогать; это просто такая стратегия, чтобы использовать вас.