Библия улиток

Когда он в первый раз ее поцеловал, ему тоже стало больно: защемило в груди, странно подтянулись мышцы, и не хотелось отпускать руки, не хотелось останавливаться, потому что – а что будет в ее глазах после этого поцелуя?..

Вот было бы весело, если бы в этот момент выбежал откуда-то потный толстяк и началось: позор, как вам не стыдно, не рано ли вам этим заниматься, да посмотрите сначала на свои оценки, я думаю, вашим родителям нужно знать, что…

Настроение у Командора испортилось, и он выключил экраны Свободы.

Квереон-шлем пискнул, одновременно залился трелью коммуникатор. Экраны мигнули и сложились в общую картину: лицо понтифика, очень благородное, очень бледное над черным отложным воротником.

Понтифик смотрел чуть близоруко, благожелательно и внимательно.

– Добрый день, Командор, – мягко сказал он.

– Добрый день.

– Мы готовимся посетить базу, ждем назначенного вами времени.

Он наверняка уже знал, что никакого посещения Командор не разрешит.

– Ворон еще не готов.

– И насчет названия, – сразу же сказал понтифик, поднимая вверх палец, – оно не подходит. Мы благословим его под новым именем.

– Хорошо, – согласился Командор, – как хотите. Для церемонии мы выделим вам полигон на окраине города. У нас там есть прекрасная база-центр, где проживает множество сотрудников, которые окажут вам достойный прием.

– Астрия не подходит, – с сожалением улыбнулся понтифик, – это далеко, и бездорожье…

– Моя база секретный объект, – сообщил Командор, – и она перестанет быть таковой, если толпа ваших людей будет над ней топтаться.

Понтифик все еще терпеливо улыбался.

– Астрия – база открытая, исследовательская, добро пожаловать.

– Командор, – задушевно шепнул понтифик, – вы же понимаете, что обязаны подчиняться Синдрому? Девиз нашего государства – управляем вместе, и вы, как подчиненный…

– Вам лень? – спросил Командор. – Лень тащиться в Астрию?

– Простите, но есть ваши обязанности…

– Моя обязанность – оставить эту базу секретным объектом. Проведете обряд в Астрии. Предоставлю вам фото Ворона в полный рост, этого будет достаточно.

– Мы не можем совершать священный обряд во имя пустого места.

– Правда?

Некоторое время понтифик молчал. Потом вскинул мутноватые глаза, словно советуясь с высшими силами, и перевел тему. Значит, придумал рычаги давления и попытался переключить внимание со спрятанного козыря.

– Вы разместили на базе наш крелий?

– Нет.

– Это было оговорено в договоре о передаче спонсорских средств. Мы оплачиваем разработки, вы помещаете крелий и принимаете двоих служителей. Работающие у вас люди имеют право посещать место молитвий и духовного отдохновения.

– А еще они имеют право ходить в цирк и по проституткам, но я не привел сюда слонов и не открыл бордель.

– Вы недолго задержитесь на этом месте, Командор.

– Всего хорошего.

Командор отключил коммуникатор, с сожалением посмотрел на остывший обед – картофельное пюре и кусочек недоеденной котлеты.

Черт знает что такое: и без того сидишь тут как на пороховой бочке, так еще и устраивай место для сборищ разных фанатиков.

Армия должна быть армией, подумал Командор. Это значит – делай то, что должен, а не то, что хочется.

Если Совет примет мнение понтифика как руководство к действию и Командор получит приказ – приказ будет выполнен. Если понтифику хочется расширить сеть своих шалманов, пусть делает это где-нибудь в другом месте.

А ведь понтифик с самого начала подозревал такие проблемы, усмехнулся Командор про себя. Еще тогда, когда требовал, чтобы базой руководил кто-то из мальков, выросших в Свободе, а не опытный военный с неблагонадежной биографией.

Только сомнения в том, что новичок сможет грамотно провести операцию «Апокалипсис», заставили понтифика отказаться от своих претензий. Он делал крупную ставку и желал видеть за столом видавшего виды крупье.

Операция «Апокалипсис» – вот она вся, как на ладони. Свобода теряет население устрашающими темпами. За восемь лет правления Синдрома (Управляем вместе!) из нее сбежало около десяти миллионов человек – они недалеко ушли, в подчиненный когда-то столице Фарест, тот самый, с блэкджеком и шлюхами, рассадник скверны и разврата.

Восполнить убыль некем. Свобода так неприязненно относится к сексу, что заниматься им здесь – дурной тон, и так плохо обеспечивает свое население, что оставлять детей в живых – невыносимо накладно.

Жизнь бесценна, твердят со всех экранов, жизнь бесценна, вопит социальная реклама с улыбающимися нежными младенцами. Понтифик лично прихватывает в каждую руку по дитю и позирует с ними на фоне крелиев.

Совет, напуганный превращением Свободы в царство стариков, согласился принять запрет на аборты, сочинив длинную путаную историю о праве на жизнь и вековых традициях. Вековые традиции лоббировал лично понтифик, размахивая выдранными с корнем цитатами о душе, грехах и прошлом славной страны.

Аборты запретили, и на экранах Командора стали возникать новые сцены – подвальные помещения, грязные щипцы, окровавленные рваные простыни и передача денег из рук в руки от трясущейся леди к полупьяной медсестре.