Библия. Ужас и надежда главных тем священной книги

Иисус и Павел учат любить врагов и, независимо ни от чего, воздерживаться от насилия по отношению к ним. Например, Иисус говорит: «Любите врагов ваших… молитесь за обижающих вас» (Мф 5:44); «любите врагов ваших, благотворите ненавидящим вас, благословляйте проклинающих вас и молитесь за обижающих вас» (Лк 6:27–28). У Павла читаем: «Благословляйте гонителей ваших; благословляйте, а не проклинайте» (Рим 12:14).

Но если присмотреться, Павел расставляет акценты иначе. Иисус учит: «Не противься злому» (Мф 5:39). Павел говорит: «Никому не воздавайте злом за зло… не будь побежден злом, но побеждай зло добром» (Рим 12:17, 21). И, наконец, следующее: «Противящийся власти противится Божию установлению. А противящиеся сами навлекут на себя осуждение» (Рим 13:2). Три раза сказано о противлении. Но что имеется в виду? Запрещено любое сопротивление или только насильственное? Призваны ли христиане к полной пассивности? Таковы ключевые вопросы.

В Мф 5:39 греческий глагол (антистэми) подразумевает насильственное сопротивление. Авторитетный греко-английский словарь Лиддела и Скотта переводит как set up in opposition («противопоставлять»), stand up against, especially in battle, to withstand, oppose («выступать против, особенно в битве, противостоять, противиться»). Иисус запрещает насильственное сопротивление злу.

Аналогичным образом обстоит дело с греческим глаголом (антитассо) в Рим 13:2. Он также означает (причем еще более четко) «противиться». Опять-таки Лидделл и Скотт дают перевод to set opposite to, range in battle against («сопротивляться, выступать в битве против») и to set oneself against, meet face to face, meet in battle («решительно противиться, встречаться лицом к лицу, встречаться в битве»). Он происходит от предлога (анти) «против» и существительного (таксис) «порядок, строй, устройство» (например, о строе солдат). (Кстати, наше слово «тактика» восходит к тому же древнегреческому корню.)

С учетом общего контекста 12:14–13:7, ясно, что волнует Павла в 13:1–7. Да, конечно, апостол заповедует платить Риму налоги и подати. Но не это главное. Главное же состоит в том, что запрещается вооруженное сопротивление. Еще не хватает, чтобы римские христиане подняли бунт из-за налогов! Павел в таком ужасе от подобной возможности, что пытается ее предотвратить в самых сильных (и не вполне продуманных) выражениях…

Павел не того боится, что христиан убьют, а что они сами будут убивать; не того, что Рим использует против христиан насилие, а что они используют против Рима контрнасилие. От Иисуса до Павла христианская ненасильственная реакция на зло означала решительное «нет» римской ценности мира путем военной победы. С точки зрения Рима (и естественного хода цивилизации) основу и оправдание всех цивилизаций составляет торжество победителя над побежденным, завоевателя над завоеванным, империи над колонией.

Напоследок ложка дегтя. Как мы уже сказали, Иисус обосновывает человеческое ненасилие – ненасилием Бога (Мф 5:43–48; Лк 6:27–36). Павел же обосновывает человеческое ненасилие – божественным насилием:

Не мстите за себя, возлюбленные, но дайте место гневу Божию. Ибо написано: «Мне отмщение, Я воздам, говорит Господь». Итак, «если враг твой голоден, накорми его; если жаждет, напои его: ибо, делая сие, ты соберешь ему на голову горящие уголья».

(Рим 12:19–20)

Здесь Павел цитирует Втор 32:35 и Притч 25:21. Безусловно, отказ от человеческого насилия – это хорошо. Однако замена его божественным насилием вместо обоснования его божественным ненасилием – Иисус такому не учил. К сожалению, Павел здесь выражает нетипичный для себя взгляд: отчасти нивелирует позицию Иисуса по данному вопросу.

Где мы? И что дальше?

Думаю, этот раздел вы и сами можете написать. Сколько раз мы уже прослеживали библейский ритм: расширение-и-сжатие, утверждение-и-отрицание. Так было с Иисусом. Можно ожидать, что так будет и с Павлом.

К тому же мы касались этой темы в главе 2. Мы видели, как Послание к Колоссянам, написанное после Павла, нивелировало учение Павла о рабстве, которое содержалось в Послании к Филимону. Павлова радикальность в подходе к некоторым ключевым ценностям сменилась дерадикализацией и возвращением к обычному римскому ходу вещей.