С другой стороны, в плане содержания эскалация до «77» напоминает о Каиновой печати, призванной предотвратить его убийство, и о потенциальном семикратном отмщении. Иными словами, если первые два двустишия содержат древнюю похвальбу Ламеха, третье связывает Ламеха, через пять поколений, с Каином. При этом важно, что вектор направлен назад. Все это имеет значение для понимания Быт 4:15 в частности и Быт 4 в целом.
Библейский «грех» как эскалация насилия
Четвертая глава Книги Бытие повествует не только о первом братоубийстве. Она говорит об эскалации насилия почти как о соблазнительной неизбежности. Однако есть в ней и иное: слова Бога о том, что такое насилие
Мы, люди, не прирожденные убийцы (иначе откуда посттравматический стресс после битвы?) Каинова печать лежит на человеческой цивилизации, а не на человеческой природе. Эскалация насилия – немезида, а не природа. Это решение, которого можно было избежать, а не неизбежная участь. Да, это наш «первородный грех». Но его можно было (да и доныне реально) преодолеть.
Эскалация насилия в Быт 4 происходит между пустынными племенами, а не национальными государствами (которые еще не существовали). Описаны не войны, а насилие родовой вражды, отношения чести и бесчестья, когда небольшие группы сталкиваются между собой в отсутствие ясных юридических норм и компетентного, адекватного общинного руководства. (Впрочем, иначе ли обстоит дело с национальными государствами без всемирного правительства?)
Быт 4 говорит не только о первом случае братоубийственного насилия, но и о том, откуда пошел грех (или даже Грех) эскалации насилия. Авель убит – это одна жертва. Если Каина убьют, его семья потребует семикратного отмщения. Но пять поколений спустя, если убьют Ламеха, семья потребует отмщения в семьдесят семь крат.
К слову сказать, именно как меру против такой эскалации Книга Левит заповедует: «Перелом за перелом, око за око, зуб за зуб; как он сделал повреждение на теле человека, так и ему должно сделать» (Лев 24:20). Воздаяние должно соответствовать преступлению: нельзя делать в семь раз хуже и уж тем более в семьдесят семь раз хуже.
Иными словами, Быт 4 содержит библейскую версию рассказа о том, как неолитическая революция/ эволюция увенчалась возникновением цивилизации в землях «плодородного полумесяца» и особенно в Междуречье. К несчастью, эта версия еще и исторически более точная, чем шумерская легенда о пастухе Думузи и земледельце Энкимду с ее счастливой концовкой. В Быт 4
В принципе, сознательное насилие похоже на любое другое проявление человеческой активности: мы улучшаем наш образ жизни. Налицо прогресс: от палеолитических пещер в Западной Франции к неолитическим домам в Восточной Турции; от пастушества с овцами и козами к земледелию со скотом и лошадьми; от письма палочкой по глине к письму тростинкой по папирусу и (в наши дни) письму через прикосновение ладони к экрану.
Не то, чтобы мы становились все злее и греховнее, но мы становимся все более компетентными и умелыми в своих занятиях – включая грех как сознательное насилие. Поэтому, как предупреждает Быт 4, мы постепенно (и даже по экспоненте) стали все более и более эффективными в насилии. Теперь эта наша способность угрожает уже не только семье и племени, но и всей планете.
Из всего этого я делаю четыре вывода касательно «первородного греха» в Библии.
• Первое. «Грех» впервые появляется не в Саду Божьем (Быт 2–3), а в человеческом поле (Быт 4).
• Второе. «Грех» в Быт 4 – изъян не в творении, а в цивилизации; дефект не в природе, а в культуре.
• Третье. Первородный грех связан не с индивидами и сексом, а с сообществами и насилием. Речь идет о склонности человека к эскалации насилия как к своего рода наркотику.
• Четвертое. Грех не неизбежен, и ему можно сопротивляться. В Быт 4:7 Бог взывает к человеческой совести: «Ты будешь господствовать над ним».
Далее я хочу увязать Каина и Авеля в Быт 4 с Ноем и потопом Быт 6–9, показав эскалацию человеческого (а теперь и божественного) насилия. Отметим, однако, что доселе в Библии мы не встречали насилия, связанного с божественным карающим правосудием. А ведь прошло уже пять глав! Но теперь, собираясь прочесть рассказ о потопе, не будем забывать, что Израиль воспринял этот рассказ из месопотамской традиции (и переосмыслил его). Израиль не выдумал его и не создал его, исходя из потребностей своей собственной души.
«Земля наполнилась злодеяниями»