Библия. Ужас и надежда главных тем священной книги

Снова и снова эта традиция напоминает о нищих и нуждающихся: «Есть род, у которого зубы – мечи,/ и челюсти – ножи, / чтобы пожирать бедных на земле / и нищих между людьми» (Притч 30:14). Снова: «Бедных сталкивают с дороги, все уничиженные земли принуждены скрываться» (Иов 24:4). И снова: «Сын мой! Не отказывай в пропитании нищему/и не утомляй ожиданием очей нуждающихся»; «хлеб нуждающихся есть жизнь бедных; отнимающий его есть кровопийца» (Сир 4:1; 34:21).

Более того, эта традиция упоминает и других уязвимых членов общества – вдов и сирот: «Дом надменных разорит Господь, / а межу вдовы укрепит… Не передвигай межи давней / и на поля сирот не заходи» (Притч 15:25; 23:10). И снова: «Вдов ты отсылал ни с чем/и сирот оставлял с пустыми руками… У сирот уводят осла, / у вдовы берут в залог вола… ибо с детства сирота рос со мною, как с отцом, / и от чрева матери моей я руководил вдову» (Иов 22:9; 24:3; 31: 18). И снова: «Сиротам будь как отец/и матери их – вместо мужа;/и будешь как сын Вышнего,/и Он возлюбит тебя более, нежели мать твоя… Он не презрит моления сироты, / ни вдовы, когда она будет изливать прошение свое» (Сир 4:10; 35:14).

А вот деликатный вопрос: традиции Премудрости присуща та же жажда дистрибутивного правосудия, что и Пророческой традиции, или она лишь стремится к дистрибутивному милосердию? Ясно, что здесь запрещается угнетать уязвимых членов общества, пренебрегать ими и отказывать им. Но сделан ли здесь акцент на личной и индивидуальной справедливости или на системном и структурном экономическом правосудии на земле? Перед нами радикальная концепция правосудия или либеральная концепция милосердия? И если последнее, что если библейский Бог иной: не либеральный, а радикальный?

С другой стороны, в плане карающего правосудия традиция Премудрости акцентирует человеческие последствия, а не божественные наказания. Можно обрисовать следующие закономерности.

Без сомнения, это серьезный прорыв к мирному Богу и, так сказать, циклическое возвращение к первой главе Бытия и псалму 8. Премудрость настолько вплетена в тварную ткань вселенной, и предлагается людям настолько свободно и открыто, что отвергать ее, значит, самим призывать на свою голову неприятности.

Мы уже видели недостатки Последовательности 1. Они обусловлены и геополитическим положением Израиля на побережье Леванта, и тем, что на практике данная логика не всегда работает: Манассия прожил слишком долго, а Иосия умер слишком рано (не говоря уже об из ряда вон выходящей ситуации с Иовом).

Однако Последовательность 2 – как комбинация Священнической и Сапиенциальной традиций – предлагает альтернативную возможность. Премудрость открывает нам нашу тварную судьбу и предназначение с его правами и ответственностью. Отвергать Премудрость, значит, не нарушать какой-либо внешний закон и навлекать на свою голову божественные кары, а изменять самому себе и нести естественные последствия.

И наконец, повторю мысль, которую уже высказал в предыдущей главе. Если нет божественных наказаний (а есть лишь человеческие последствия), то нет и божественного прощения (а есть лишь возможность человеческого изменения). И нет божественной милости (но лишь время, в которое еще можно измениться, пока не слишком поздно).

Давно пора переосмыслить и теорию божественного наказания, и практику мольбы о прощении и милости, характерную для христианской традиции. Если вынести за скобки природные катастрофы и несчастные случаи, мы должны взять на себя ответственность за все свои поступки и в особенности понять, какими последствиями чревата измена нашему собственному человеческому предназначению (как оно обрисовано, скажем, в Быт 1 и Пс 8).

А теперь обратимся от начала к концу, от создания к воссозданию, и от традиции Премудрости (Сапиенциальной) к традиции Царства (Эсхатологической).

«И разумные будут сиять, как светила на тверди»

В качестве примера возьмем Книгу Даниила. Действие в ней происходит в VI веке до н. э., во времена, когда Вавилонская (или Халдейская) империя сменилась Мидо-Персидской империей. Однако написана она была при Сирийской империи в 160-е годы до н. э. Сирийский царь Антиох IV Епифан всегда испытывал угрозу со стороны Египта на юге, а затем – и со стороны Рима на западе. Чтобы защитить хотя бы южные границы, он попытался установить более жесткий политический, экономический и социальный контроль над Израилем.

Столкнувшись с сопротивлением народа, который не хотел оставлять верность завету, он осквернил Храм и развязал гонения на веру. В уста Даниила было вложено задним числом предсказание на сей счет: