Библия Ветхозаветной Церкви

Следует сказать, что Вайзман опирается в своих рассуждениях не только на значение слова «sepher». Он также указывает на то, что стилистические особенности древневосточных табличек — связующие фразы, колофоны, формат написания дат — присутствуют и в Книге Бытия.[57] Эти одиннадцать фраз — колофоны, добавления к письменным свидетельствам, содержащие информацию об авторстве, времени их написания и т. п. Далее Вайзман, основываясь на аналогии с древними табличками, выдвигает предположение, что Моисей был лишь составителем Книги Бытия. В исторические хроники Быт. 1–36 он включил «родословия», которые не могли быть частью истории патриархов. Вайзман указывает, что, в отличие от Исхода, Левита и Второзакония, ни в каких других книгах Ветхого и Нового Заветов к цитатам из Бытия не применяется фраза «и сказал Моисей», хотя и там, и тут Книга Бытия цитируется очень часто. Кроме того, на Синае ни слова не говорится о том, что Моисей является автором Бытия, в отличие от книги завета, Моисеево авторство которой неоспоримо. Одним словом, Моисей лишь собрал эти документы, признал их подлинную ценность и после некоторой редакции присоединил их к своим писаниям для создания необходимого исторического фона.[58] Как бы то ни было, необходимо уяснить, что письменные и устные предания вовсе не исключают друг друга. Часто они существуют бок о бок. Моисей был не так уж удален от патриархов или от тех, кто лично их знал, а существование семейных записей и внутрисемейных хроник не только возможно, но и вероятно. По крайней мере, для будущих поколений такие записи представляли бы большую ценность.

Если происхождение истории патриархов вполне ясно, то с доавраамовой историей (Быт. 1–11) не все так просто. События Быт. 1–11 — сотворение, потоп, переселение народов, вавилонское столпотворение — не могли быть записаны в летописи одной из израильских семей, поскольку они касаются событий вселенского масштаба. С точки зрения Вайзмана, хроники всех этих событий велись с самого начала. Опять же, на основании Быт. 5, 1 («вот письменное свидетельство [sepher]») Вайзман выдвигает предположение, что все эти одиннадцать колофонов указывают на авторов или владельцев летописей. Таким образом, фраза «вот родословие Адама, Ноя, Сима и т. п.» должна читаться «вот родословие, написанное Адамом, Ноем, Симом или им принадлежащее». Этот перевод, разумеется, соответствует синтаксису древнееврейского языка. Свою точку зрения он обосновывает с помощью двух наблюдений. Если мы примем эти фразы за колофоны, как они употребляются в другой подобной литературе, из этого будет следовать, что, во–первых, каждый из упомянутых авторов хорошо знал материал писаний и, во–вторых, что каждое из записанных событий завершилось до смерти указанного в писании автора. Из этого Вайзман делает следующий вывод: «Итак, Моисей ясно указывает на источник, из которого он почерпнул все эти сведения, а также имена тех, кому изначально принадлежали таблички, содержащие соответствующие свидетельства».[59] Другими словами, материал, изложенный до колофона, мог быть написан только при жизни того, кто в колофоне упомянут. Здесь уместно будет привести комментарий Морриса (Morris) на Быт. 4, 19–24: «Перечисление потомков Каина заканчивается Ламехом, седьмым от Адама. Из хронологии, приведенной в Быт. 3, мы узнаём, что Адам умер при жизни Еноха, который тоже принадлежал к седьмому поколению. Из этого следует, что, хотя Каин и отмежевался от своей семьи, Адам поддерживал с ним и его потомками связь на протяжении всей жизни».[60] Хотя доводы Вайзмана весьма убедительны, для его позиции очень важно, чтобы одиннадцать фраз «вот родословие» стояли в конце повествования. Однако многие авторы используют эту фразу в начале повествования, а другие — как в начале, так ив конце. Судя по всему, со временем колофоны в конце таблички стали восприниматься как вступление к новому литературному сочинению. Как бы то ни было, его предположение, что одиннадцать фраз «вот родословие» указывают на письменные источники, заслуживает нашего внимания.

Впрочем, эти рассуждения не объясняют, каким образом эти таблички попали в руки Моисею. Если быть до конца честными, знать об этом наверняка не может никто, однако не исключено, что эти письменные свидетельства были сохранены предками Моисея, ведь генеалогическое древо Моисея уходит корнями к самому Адаму. Вместе с тем характер ряда повествований в Быт. 1 и 2 указывает на то, что эти сведения могли быть получены только от самого Бога, и что сам Бог дал людям откровение о событиях, имевших место в доисторические времена.

Глава 3. Наследие Моисея