Библия выживальщиков

Даже моя весьма закалённая в финансовых баталиях психика не всегда могла спокойно переварить те ужасные события, которые происходили с нами в последние недели. Все выстраданные мной ранее биржевые катаклизмы, как-то: обнуление счёта и другие неприятности, не шли ни в какое сравнение с тем, что творилось кругом сейчас. Взрыв супервулкана явился для людей каким-то совсем уж запредельным фактом. Он привел к таким последствиям, которые даже в страшном сне не могли нам всем присниться – миллионы погибших (а в целом по планете, может, и целые миллиарды), до основания разваленная инфраструктура, озлобленный народ – словом, полная безнадёга, и самое печальное во всей этой ситуации, что не было никакой более или менее твёрдой, стабильной основы, на которую можно было бы опереться в этот тяжёлый момент людям, чтобы осмысленно и планомерно противостоять брошенному природой вызову. Человек оказался совсем одинок и совершенно беспомощен перед чудовищной силы стихией; тонкая шелуха цивилизованности за считанные дни, а в некоторых случаях мгновения, слетела почти со всех представителей «хомо сапиенс», как-то вдруг беззастенчиво обнажив в них истинную, звериную сущность первобытного человека. Как оказалось, для этого нужно было совсем немного: всего-то, чтобы небольшим анклавам выживших людей стали недоступны потоки информации, чтобы они лишились контроля из центра, и всё – народ, напуганный безмерно, уже совершенно безумен и полностью деморализован. Теперь в этих почти мертвых душах главенствующее место занимал один коренной инстинкт – выжить любой ценой.

Подобные настроения здорово подогревались соответствующим поведением местных начальничков. Почувствовав, что контроля нет, что теперь именно они стали полными хозяевами, эти «мелкие начальнички» начинают резко «тянуть на себя одеяло», грести под себя все ресурсы, до которых только могут дотянуться их поднаторевшие за время работы во властных структурах руки. Как правило, такие люди являются большими циниками и знают не понаслышке почём фунт лиха. Поэтому представляя, что в такой ситуации не дождаться никакой помощи извне, они в первую очередь обеспечивают всем необходимых себя, своих родственников и подельников, логика проста – кто жив, тот и прав. По крайней мере, оставшись в живых, он сможет «правильно», выгодно для себя доложить ситуацию центральным властям, если вдруг всё нормализуется. Такой образ мыслей вполне понятен, тем более что основан он на опыте всей их прошлой жизни и подкреплён имеющимися у них в избытке генами пещерного человека с его незатейливым, прямым мышлением, имея которое, индивид не в состоянии планировать свою жизнь на длительную перспективу. Находящиеся на олимпе власти вполне себе житейски умные люди. Те, которые всеми нами до этого момента управляли; несомненно, достаточно разумные и умудрённые опытом личности, но… далеко не аналитики. Просто идея, всецело владеющая ими, была одна и очень незамысловатая – только бы выжить в эти самые трудные времена, пусть за счёт жизней многих и многих других, неважно, сколько их будет числом. Только крупные, да и мелкие начальники не предполагали, что эти «трудные времена» продлятся много лет, и, когда уже всё нормализуется, придётся не командовать другими, а что-то производить, хотя бы самые обычные продукты питания. А кто займётся этим простым делом? Руководить некем, запасы, если они где-то и остались, пропали. Так что своим теперешним поведением наши крутые начальнички только продлевали свою агонию.

Вот примерно такие мысли, перемежающиеся с тревожной действительностью, печальные картины которой пришлось нам наблюдать в Ясногорске и Пущино, не давали мне заснуть… Однако чуть позже удалось ненадолго забыться, но всё равно после устроенного накануне бурного пивного дня я проснулся с тяжёлой головой и довольно поздно – будильник предусмотрительно не ставил. Глянул на часы – четверть десятого. На улице темно, сильный снегопад, на термометре –29. Странно! Обычно, когда идёт снег, температура немного повышается, а тут опять ниже, чем вчера. Но от этих мыслей голова стала ныть ещё больше, и, чтобы прийти в норму, я побрёл к душу. И – о счастье! – он оказался свободным; я включал попеременно горячую, холодную, опять горячую, в голове быстро прочистилось, так что уже мог пойти что-нибудь перекусить, хотя ещё пятнадцать минут назад одна только мысль об этом вызывала дикое отвращение.