Библия выживальщиков

– Вот видишь, место занято, или ты хочешь разделить молодую семью? Они, можно сказать, первый раз после начала нашей эвакуации остались наедине; у нас в ТТМе и так поедут трое – пулемётчик, гранатомётчик и водитель. А ты, сам же знаешь, что оружием владеешь хуже Николая или Василия, значит, заменить сможешь только меня, но самого старшего заставлять заниматься погрузочными работами или бегать, как овчарка, выискивая нужные нам боеприпасы и топливо, как-то негоже. Так что, Валера, придётся тебе оставаться и собирать трофеи. Боеприпасы вы точно найдёте, да и топливо нужно слить из бака «Урала», снег под ним чистый, значит, топливо не вытекло. Да, кстати – что там с нашим раненым?

– Дохтур сказал, что дела неважные, – ответил Валера. Потом секунду помолчал и добавил: – Да, ты прав. Убедил. Не женщинам же трупы обыскивать. Кто тут за главного остаётся?

– Володя, естественно, он же у нас суперинтендант и все наши запасы – под его неусыпным вниманием и опекой, – я подмигнул Володе и продолжил: – Так что, Интендант, принимай командование, если мало будет оставшихся мужиков, привлеки наших дам. Собрать всё нужно очень быстро и тщательно, особенно боеприпасы; не дай бог, эти уроды из Секретариата нас догонят – сам знаешь, наше положение с выстрелами к РПГ и патронами. Я думаю, наша группа тоже скоро к вам присоединится. Всё, короче, мы поехали, нужно до начала сумерек сделать все дела, а времени осталось – с гулькин нос.

Я захлопнул двери и нажал на клаксон, чтобы народ немного отодвинулся от вездехода, заодно дал знать Сергею, что пора трогаться. Коля был уже внутри кабины, они с Василием мудрили у верхнего люка, пытались пристроить пулемёт, не снимая станковый гранатомёт. Слыша чертыханье Николая, я понял, что у них это плохо получается, поэтому для меня не было неожиданностью, когда он крикнул:

– Батя, подожди секунду, сейчас мы снимем эту бандуру.

Раздались звуки ударов по металлу чем-то тяжёлым, и повеселевшим голосом Коля произнёс:

– Всё, можешь трогать.

Я нажал на акселератор и не очень быстро поехал в ту сторону, откуда появились наши преследователи. У подбитых аэросаней был буквально через пять минут, они стояли, уткнувшись передней частью в снег, где-то в трёх километрах от места нашей схватки. Уже издали увидел, что кабина поверженных аэросаней пуста и вблизи не заметно ни лежащих, ни убегающих фигур. Подъехав практически вплотную к саням, я остановился и крикнул:

– Мастер, спускайся вниз и бинокль возьми, наши клиенты, по-видимому, «живее всех живых» и, судя по всему, совсем недавно преспокойненько умотали отсюда на лыжах. Лыжню я вижу, а самих клиентов нет. Но они, если удрали даже с полчаса назад, то есть когда закончилась перестрелка, далеко уехать не могли, в бинокль ты их должен увидеть. А я пойду, гляну, что там в кабине саней творится, может, какой боезапас остался.

В ответ мне было кряхтение спускающегося из люка Коли. Я не стал ждать его появления, а открыл дверь и вылез на улицу. Затем очень аккуратно, хотя и проваливаясь в снег по колено, сделал шаг к аэросаням и забрался в кабину. Это была часть небольшого вертолёта, где стояло два кресла, одно за другим. Всего в эту конструкцию можно было усадить трёх человек – одного водителя и двоих пассажиров позади него. А я думал, что в этих санях, так же как и в тех, которые Коля расстрелял недалеко от «Урала», экипаж был из двух человек. Взрывом не только были повреждены передние лыжи, но и в пластиглазе пробило несколько дыр и ранило водителя аэросаней (переднее кресло было обильно забрызгано кровью). Бегло осмотрев содержимое кабины и не найдя ничего интересного, я выбрался на улицу.

Только залез на подножку нашего вездехода, с крыши ТТМа раздался громкий крик Коли:

– Батя, вижу!

Я быстро нырнул в кабину и, перебравшись через своё сиденье, пролез к возвышению под люком. Там, дёрнув Василия за штанину, попросил его уступить мне место рядом с Николаем. Когда я встал рядом, он протянул мне бинокль, рукой указал направление, куда нужно смотреть, и сказал:

– Двигаются по колее, сделанной своей же техникой. Наивные – думают, что так мы их не сможем проследить. Идут не очень быстро – один из них ранен, а второй тащит его на самодельных санях. Может, пускай их, сваливают себе? Всё-таки что-то человеческое у них осталось, если один спасает другого, раненого товарища.

– А ты возьми и спроси у Василия, тогда и узнаешь, что думает бывший раб по этому поводу. Что касается меня, я думаю, бывшие эсэсовцы, охранники какого-нибудь лагеря смерти, тоже спасали своих «комрадов», что же и их пожалеть за это – я на это не подписываюсь. Эти быки сами выбрали свою судьбу, жируя за счёт несчастий других. Ладно, Мастер – готовь пулемёт, я пошёл рулить. Огонь открывай метров с четырёхсот и бей сразу на поражение, нам пленные уже, нахрен, не нужны.