Библия выживальщиков

– Я всё время после нашего отъезда из дома по поручению Анатолия измеряла и заносила в компьютер данные о температуре, давлении и радиационной обстановке, с привязкой к месту нашего нахождения. До последнего времени всё было в норме. Но часа два назад радиационный фон начал повышаться. Сначала не очень сильно, и я особо не беспокоилась, но на всякий случай измерила радиацию после нашей остановки и сейчас нахожусь просто в панике. Радиационный фон уже в четыре раза превышает норму – там, впереди, случилось что-то страшное – или взорвали ядерную бомбу, или произошла грандиозная авария на атомной электростанции. Нам срочно надо поворачивать, ехать туда нельзя.

Этими словами она просто ввела нас в ступор. Минуты две все тупо молчали, переваривая услышанное. Первым очнулся Саша, он как-то странно хмыкнул и заявил:

– Ну вот, накрылась медным тазом моя мечта – побывать в святых местах. Не иначе эти фанатики, ваххабиты проклятые, в последние дни этого мира решили окончательно разобраться с евреями. Идиоты – всё рушилось, а они занимались такой хернёй. Скорее всего, если фон так быстро начал повышаться, а мы от Израиля сейчас находимся километрах в ста двадцати, там было взорвано не одно, а несколько ядерных устройств. Да… вопрос – куда бедному крестьянину податься? Израиль же наверняка ответил, по крайней мере, Сирии и Ирану. Значит, путь к Персидскому заливу для нас отрезан.

– А, может быть, взорвалось какое-нибудь судно с ядерной установкой, например, натовская атомная подводная лодка, – подал голос Коля.

– А тебе не всё равно, – задал ему вопрос Флюр, – ясно же, нам в Израиль ход перекрыт, нужно двигать в Египет.

Тут уже и я решил вмешаться в дискуссию:

– Слушайте, а если это арабы ударили по Израилю, он же мог ответить и по Египту, и по Йемену тоже?

На это предположение ответил Саша:

– Это вряд ли, евреи не такие психи, чтобы долбить по всем арабским государствам. Если по кому и вдарили в ответ, то только по Ирану, ну, может быть, ещё по Сирии пульнули, за компанию. Зуб, как говорится, за зуб!

Все эти споры прекратил Володя, заявив:

– Всё, заканчиваем балабольством заниматься, только лишние дозы радиации получаем. Давайте по коням и быстро валим подальше от этого грёбаного Ближнего Востока.

– Куда валим-то? – тут же переспросил Игорь.

За Володю ответил я:

– Куда, куда? На кудыкину гору! Выхода у нас никакого нет, не возвращаться же назад, поэтому двигаем в Египет. Единственно, нужно перестраховаться и на берег выехать как можно дальше от Александрии. Если Израиль всё-таки ударил по Египту, то, скорее всего, по Каиру и Александрии. Через Ливию ехать тоже нельзя, уж если произошла ядерная войнушка между евреями и арабами, то по Ливии точно могли долбануть. Ладно… Володя прав, нужно быстрей мотать от берегов Израиля.

Но, прежде чем разойтись, мы договорились, что Галя будет теперь мониторить радиационную обстановку и через каждый час сообщать данные по рации. Режим радиомолчания Саша снял уже давно, после того как мы въехали на ледяную поверхность Средиземного моря.

Мы тронулись в путь и минут через десять разогнались уже до нашей максимальной скорости в 30 километров в час. Двигались в противоположную от берегов Израиля сторону. Где-то часа через четыре Галя сообщила, что радиационный фон пришёл в норму, и мы сразу же повернули в сторону Египта. Теперь нашей целью стало побережье возле египетского города Марса Матрух.

В последние дни, к моей радости, немного похолодало, и теперь температура была –6 градусов, шёл небольшой снег. Я очень надеялся, что минусовая температура сохранится хотя бы до того момента, пока мы не выберемся на сушу. Но, когда мы находились от берега на расстоянии километров пятидесяти – резко потеплело. Ночью температура была ещё –3, а к двенадцати часам дня уже +5, и снег начал бурно таять.

На берег мы выехали совершенно незаметно. То, что двигаемся по суше, я понял только в тот момент, когда увидел в бинокль какое-то строение. Шапка снега на его плоской крыше была толщиной всего-то метра два. Немного поразмыслив над своими наблюдениями, я понял, что по суше мы двигаемся уже минут двадцать, именно столько времени прошло с того момента, когда я с удивлением заметил, что уровень воды резко снизился. Если до этого гусеницы «Уралов» наполовину были скрыты в воде, то теперь мы двигались просто по мокрому снегу, оставляя за собой хорошо различимую колею. Все эти наблюдения я сообщил по рации, чтобы народ немного взбодрился и порадовался.

Тогда же по радиосвязи договорились, не снижая скорости, двигаться в сторону Ливийской пустыни. Нужно было успеть забраться в неё подальше, пока температура ещё не повысилась и не появилась вода уже на суше. Я подумал, что там воды не должно быть, так как пески быстро впитают в себя влагу от таянья снега.