Библиотечка журнала «Милиция» № 1 (1993)

Едва успел закончить свой рассказ Афанасий, появилась запыхавшаяся, взмокшая от быстрой ходьбы бабка Липа. И ее избенку-келью не обогнули разбойники. Налетели, как коршуны, поснимали иконы, деньги забрали, какие за грибы, за бруснику в прошлом году выручены.

— Господи, господи! — бабка Липа осеняла себя двуперстием, размазывала ладонями слезы и пот на морщинистом загорелом лице и говорила, говорила.

Разбойники велели ей ни на шаг не уходить из избы. Она не послушалась, побежала за защитой к Василию, а его самого еще допрежь…

— Василия?! — Агафья, кажется, вовсе не замечавшая творившегося вокруг, от такой новости дернулась, как от толчка. Голос ее звучал сурово, недоверчиво.

Бабка Липа закивала: «Его, его. И отволтузили так, подняться сил нет. Мария его отхаживает теперь».

— Господи, господи, какие лиходеи! — бабка Липа опять принялась креститься.

Весть, что у Василия отняли образа да к тому же излупцевали — это при его-то силище! — более всего потрясла Агафью. Снова, в который раз, она живо вспомнила ввалившихся на зорьке в избу троих злодеев. Вспомнила, как один оттолкнул ее, а другой швырнул на лавку да еще ружьем стращал, — и от лютой ненависти перехватило горло. Уйдут очкастые с болот, нынче же удерут, а там где их сыщешь, не тутошние, поди. Нужно помешать им уйти. А как?.. Захар Магочин! Агафья вспомнила про него. Всегда в эту пору косит траву на Старицынском лугу. Мотоцикл у него. Отсюда через клюквенное болото бежать напрямки, пересечь Царскую гать, березняк одолеть — и у Захарова покоса очутишься. Бог даст, там он. Только поспешать надо, день уж на другой половине. Агафья решительно поднялась.

4

В половине пятого вечера Клим, Роман, Глеб, нагруженные туго набитыми вещмешками, вышли к Царской гати. Перед тем как ступить на гать, Роман скинул с плеч свой рюкзак, вытащил из него увесистый, тщательно увязанный сверток. Бритвенным лезвием перерезал в нескольких местах шпагат. В свертке был разобранный автомат. Неспешными точными движениями собрал его. На тряпке-обертке остался запасной рожок. Роман сунул рожок в боковой карман брезентовой куртки. Тряпку отряхнул от налипших хвоинок, запихнул в рюкзак.

— Не такая уж заброшенная дорога, ездят по ней, — сказал Глеб. Пока Роман возился с оружием, он вышел на узкое ухабистое полотно гати.

Словно в подтверждение слов издалека донесся гул мотора. Он все приближался. Роман спешно застегивал рюкзак и напряженно вслушивался, по звуку пытаясь определить, какой это транспорт.

Вроде мотоцикл? Да. Тяжелый трехколесный мотоцикл с водителем и пассажиром, подпрыгивая на неровностях, стремительно мчался в их сторону. Такой транспорт — самое то, что нужно. Роман надел темные очки, поспешил на дорогу. Втроем встали на проезжей части так, чтобы обогнуть их водитель не мог.

Мотоциклист метрах в сорока-тридцати действительно стал притормаживать, приближался медленно. Ждали: вот-вот остановится. Вдруг водитель сначала сделал резкий бросок на преградивших путь, потом круто обогнул их, мастерски провел свой транспорт по самому краю обочины. Спустя секунды мотоциклист вновь наращивал скорость.

В пассажирке, которая сидела в людьке, узнали старуху с остроносым бледным лицом.

— Однорукая, — крикнул Глеб и подтолкнул Романа. — Бей по колесам, уйдут!

Роману и без подсказки было ясно: мотоцикл нужно остановить, однако стрелять он не решился. Мотоцикл подпрыгивал на выбоинах старой гати, поднимал за собой густую завесу пыли, так что прицельные выстрелы по колесам исключались.

Все трое прекрасно понимали: время упущено, водитель выиграл поединок, перехитрил их внезапным рывком вперед с близкого расстояния. Пыль медленно оседала, а мотоцикл, удаляясь, оглашал ревом округу.

— Километров двадцать пять до села. Через полчаса будут там. Еще через час-полтора жди тут граждан в погонах, — сказал Роман.

— До лежневки меньше часу ходьбы, — предложил Клим.

— И куда дальше? — Роман все глядел в сторону, куда умчался мотоцикл с коляской. — Ближе к ночи все дороги перекроют. На юг пути не будет.

— Ну, слишком быстро. Собраться не успеют…

— Нормально… Возвращаемся на болота. Левее пятого острова, где Василий обитает, остяцкие юрты брошенные. Там недалеко проход в болоте. Выскользнем за ночь, если шевелиться будем, к реке, к автомобильным дорогам.

Не сверившись с картой, Роман говорил уверенно, тоном, не терпящим возражений. Ему и не перечили, смотрели на него с надеждой, сейчас особенно охотно признавали в нем вожака.

Путь от Царской гати до остяцких юрт по болотам составлял примерно пятнадцать километров. Оставалось преодолеть с четверть этого расстояния, когда послышался стрекот вертолета.

Винтокрылая машина не делала облета всего болота, среди которого на островах ютились старообрядческие домики-скиты, замыкала круг где-то в районе третьего острова. Это ничуть не уменьшало тревогу: те, кто на борту, могли разгадать замысел уходящих от погони, по крайней мере, допускают, что от Царской гати они обратно подадутся в топи.