Библиотечка журнала «Советская милиция», 6(36), 1985 г.

— Да, я так думаю. Поставим себя на его место. Его видели две недели назад во Фроловке. Значит, у нас он минимум эти две недели проживал, плюс день, другой, третий. Райцентр маленький, каждый приезжий на виду. Не болтался же он без дела, наверняка куда-нибудь на работу устроился. С документами, честь по чести. Сейчас, когда все удачно исполнено, зачем ему исчезать. Понимает, на кого милиция первым делом внимание обратит. Вернулся вторым или вечерним рейсом.

— Значит, меха должны находиться в крайцентре?

— Пожалуй. Если его не встретили.

— Едва ли. — Майор отрицательно покачал головой. — Провернули вдвоем со Смокотиной самое трудное, напоследок зачем к помощникам прибегать.

— Тоже так думаю, — согласился Шатохин. — В камере хранения оставил чемоданы, не исключено, что у родственников. Не посвящая, разумеется.

— Никто у диспетчера не останавливался, не узнавал?

— Нет. Отшельницей живет.

— Значит, меха забрать должна Смокотина. Представляешь, как сейчас важно, чтобы она чувствовала себя вне подозрений. С Сидельниковым поговорю, а ты пилотов предупреди. Хорошо бы выяснить, с кем переписывается эта Смокотина, насчет лодки прощупать. Но ты в это дело, пожалуй, не вмешивайся. Займись тем, с чемоданами. С чего думаешь начать?

— По отделам кадров пройтись нужно. Смокотина на Львовщине, в Новом Роздоле жила, может, земляки ее обнаружатся.

— Правильно, но это долго. А время не терпит. Сделаем-ка срочный запрос в Шаламовку, в крайцентр. Списки пассажиров поглядим. Авось где фамилии пересекутся. — Начальник милиции критически оглядел Шатохина, не приказал, попросил:

— Ты сходил бы домой, переоделся, поел бы, а?

Шатохин охотно согласился. Он жил в двадцати минутах ходьбы от райотдела, за мосточком, в доме у пожарной каланчи. Он успел вскипятить чайник, переодеться и, отпивая из чашки крепко заваренный чай, просматривал скопившиеся за два дня газеты. В это время раздался телефонный звонок.

Звонил майор. Он срочно вызывал оперуполномоченного к себе. Начальник за это время уже успел связаться с Шаламовским и краевыми портами. Судя по торжествующим ноткам в голосе, получил хорошие вести.

— В половине двенадцатого из Шаламовки отбыл некий Супрунюк Алексей Михайлович, — сказал майор, когда Шатохин вошел в его кабинет. — Он же из крайцентра вылетел к нам в пятнадцать ноль-ноль. Тут еще фамилия Степанов повторяется, но у этих отчества разные. Так что ты был прав.

— Будем искать Супрунюка? — спросил Шатохин.

— Нет. Делай, как задумал. Земляки нужны. Полагаю, что этот Супрунюк летел под другой фамилией. Поторапливайся. Подключи Акаченкова и Луневу, один не управишься быстро.

— Григорий Александрович, — Шатохин поколебался, стоит ли говорить сейчас, догадка была слишком свежа.

— Слушаю, — поторопил Звонарев.

— Да так, подумалось. У Смокотиной путевка в санаторий, через три дня должна туда прибыть, заявление на отпуск подписано, а билет еще не выписывала. Конечно, своих, портовских, всегда посадят. И все же странно. Отпускник старается заранее все оформить, чтобы мороки не было. Свободна — ни хозяйства, ни огорода, а медлит.

— Думаешь, договорилась лететь вместе с этим Супрунюком и выжидает?

— Почему бы и нет. Все прошло гладко. Что ему, собственно, торчать здесь. Да и душа у него не на месте будет. Ей он доверяет, но случайностей боится. Вдруг в дороге в какой переплет попадет. Просто нервы сдадут, женщина все-таки.

— Если трудоустроен, повод веский нужен уехать.

— Найдет. Вызов ему придет, заболеет срочно, травму получит, мало ли...

— Вызов — несерьезно. И какую особую болезнь изобретет? — Майор прикурил папиросу, затянулся. — Несчастный случай — да. Это не исключено. Правильно сообразил. Я свяжусь с медициной. А ты бери все же пока Луневу и Акаченкова и действуй.

СЕЗОННИКОВ в районе каждое лето скапливалось до полутора тысяч. Кого романтика, кого длинный рубль, кого откровенная тяга к бродяжничеству забрасывали в этот таежный, отдаленный край. Большая часть сезонников оседала на сплаве леса; были они и в зверосовхозах, и в геологических партиях, и почти во всех мелких районных организациях. По правилам все прибывшие на временную работу должны были проходить через паспортный стол, да где там. Хорошо хоть по документам принимали кадровики на работу, раньше и этого не было. Как ни спешили, за остаток дня и четверти организаций, где есть временные, не проверили.

Шатохин вернулся домой поздно: затяжной в июне светлый северный вечер угас. Долго устало раздевался, пил чай, потом ворочался в постели, пока дремота не начала одолевать. Уснуть, однако, не удалось. Телефонный звонок помешал. Снова звонил майор, просил приехать, он уже выслал машину.

Звонарев прохаживался по кабинету, курил одну за одной папиросы.

— Долго ехал, — сказал нетерпеливо, когда в кабинет вошел Шатохин. — Звонил главврач больницы. Два часа назад они высылали «скорую» на третий сплавучасток. Несчастный случай в вечерней смене произошел. Там баржи под загрузкой стояли. И, представь себе, бревнышко выскользнуло из пакета, покатилось и сломало руку стропальщику. Догадываешься, кто пострадавший?