Мистер Томпсон, ворочаясь с боку на бок на кровати, думал, что сделал все, что мог, а дальше будь что будет. Его адвокат, мистер Берли, говорил с самого начала: «Вы, главное, не теряйте спокойствия и куражу. Дело обещает благоприятный для вас исход, несмотря даже, что у вас нет свидетелей. Ваша супруга должна присутствовать на суде, в глазах присяжных она послужит веским доводом в вашу пользу. Ваше дело сказать, что не признаете себя виновным, все остальное — моя забота. Суд будет чистой проформой, у вас нет ни малейших причин волноваться. Вы не успеете глазом моргнуть, как выйдете чистеньким и все останется позади». Во время их беседы мистер Берли позволил себе отвлечься и стал рассказывать про известные ему случаи, когда кто-нибудь в здешних местах был по той или иной причине вынужден совершить убийство, и, оказывается, неизменно с целью самообороны, — обыкновенное житейское дело, не более того. Рассказал даже, что его родной отец в давние времена уложил выстрелом человека лишь за то, что посмел зайти к нему за ворота, а ему было сказано, чтоб не смел. «Разумеется, я его застрелил, подлеца, — сказал на суде отец мистера Берли, — с целью самообороны. Я же ему
— Но ведь я объяснял вам, мистер Хэтч замахнулся на мистера Хелтона ножом, — настаивал мистер Томпсон. — Потому я и вмешался.
— Тем лучше, — сказал мистер Берли. — Этот приезжий не имел никакого права соваться к вам в усадьбу по такому делу. Это же вообще, черт возьми, нельзя расценить как убийство, — сказал мистер Берли, — хотя бы и непредумышленное. Так что вы, главное дело, держите хвост трубой и нос пистолетом. И чтобы без моего ведома — ни полслова.