Библиотека потерянных вещей

Три шага вперед. Клянусь, она наморщила нос.

– Завтра у меня дома будем есть настоящую еду. – Марисоль взяла тарелку. – Маме об этом ни слова, поняла?

* * *

Как бы умело Марисоль ни подбирала для меня одежду, под модным кардиганом и шарфиком я оставалась типичным антисоциальным элементом. Не то чтобы мне не нравились вечеринки. Еда, напитки, музыка – это здорово. Против больших скоплений людей я тоже не возражала. Но, тем не менее, и в этот раз все вышло как всегда. Привычное зрелище заставило меня бесцельно бродить по песку. Я уже поела (две порции начос и огромное печенье с шоколадной крошкой). И поболтала с парой одноклассников.

Теперь руки жаждали книг. Мне ужасно хотелось со своим портативным фонариком для чтения свернуться калачиком на одном из пляжных покрывал, а вечеринка пусть продолжается вокруг меня, превращаясь в туман из белого шума. Была только одна проблема: Марисоль, припарковав свой красный «патфайндер», конфисковала из моей сумочки все романы (их было три).

Пока подруга о чем-то шепталась с Брин и десятиклассницей Эми Шу, я потихоньку обошла костер и направилась к воде. Был тот короткий отрезок времени между закатом и вечером, когда небо от ушибов и ран очередного дня приобретает цвет раздавленных слив. Я шла вдоль кромки воды в сторону причала. Широкий каменистый мыс, уходивший в Тихий океан, был похож на гигантский черный леденец. Рядом с мысом стояла одинокая фигура. Мне показалось, что я ее узнала. Подойдя ближе и приглядевшись, я поняла, что не ошиблась. Эшер Флит. Его унылое лицо, опущенное вниз, в белом свете уличных фонарей казалось бледным. Плоский камень заменял ему скамейку.

Там, на сереющем песке, меня посетила мысль, странная, но не лишенная основания. Эшер никогда раньше не ходил к Брин на ее вечеринки в честь «Щелкунчика». А что, если он мной интересуется? Я тут же отбросила это смехотворное предположение. Я была не из тех девчонок, за которыми парни ходят хвостиком по комнате, не говоря уже о беготне по всему Сан-Диего. Да и настоящая причина появления Эшера нашлась быстро. Он близко общался с Джейсом Доннелли, который сейчас подошел к столу с начос. Летом Джейс недолго встречался с Брин, а когда их роман зачах, они остались просто друзьями. Сейчас Брин стала много времени проводить с Лондон Бэнкс. Все это объясняло появление угрюмого мальчика на черном камне, но для меня оставалось загадкой, какое мне до этого дело. Почему я не могла отвести глаз, пока боковым зрением не засекла какое-то движение?

Лондон кратчайшим путем шла к причалу, к своему (в очередной раз) парню. Я видела, что они шепотом обменялись парой слов, но ничего не разобрала. Эшер помотал головой и отмахнулся от чего-то, что предлагала, достав из сумочки, Лондон. Похоже, ей это не понравилось, и она, всплеснув руками, решительно пошла к остальным.

Вот тогда Эшер меня и заметил. Ровно на секунду сжав рот, он отвернулся к океану. Я прикусила губу изнутри. Нет, я не питала иллюзий и вовсе не думала, что мы вдруг стали лучшими друзьями, но ведь на днях мы официально познакомились в «Париках». А теперь он опять относится ко мне как к пустому месту?

На бетонированной части причала с визгом затормозил пикап. Из кабины выскочили старшие братья Брин, Джонатан и Дерек, и откинули кузов.

– Эй, у костра! Давайте сюда, лузеры! – крикнул Джо. – За дело, народ!

Тут же почти все ребята и даже многие девчонки побежали к пикапу. Разбившись на пары, они принялись разгружать деревянные бруски и складывать их в кострище. Я стояла, снедаемая любопытством, за группой уминавших печенье десятиклассников. Эшер наблюдал за происходящим, но сам не помогал. Даже с места не сдвинулся. Ладонью он закрыл лицо, пальцы впились в лоб. Что с ним, болен? Тогда зачем вообще было приходить?

Вскоре, зашипев, вспыхнуло высокое пламя, и я выбросила из головы Эшера и его выходки в стиле мистера Дарси. Пламя взвивалось в темноте, и его оранжевые языки освещали почерневшую береговую линию. Я тут же закрыла глаза и стала слушать, как огонь трещит и щелкает. Музыка стала мягче и тише.

Мы придвинули к огню стулья и покрывала. Марисоль легла слева от меня, опершись на локти, и даже Эшер, покинув свой пиратский причал, занял место у костра – расположился рядом со своей девушкой на покрывале. В худощавом теле Эшера чувствовалась какая-то суровость и напряжение. Фигура Лондон была подтянутой, с приятными изгибами, а волосы завораживающе пламенели, обрамляя матовую кожу буйным медным сиянием. Завораживали они и Эшера. Он придвинулся к Лондон, стянул с себя синее худи и набросил ей на плечи.