Библиотека потерянных вещей

– А папа, наверное, увидел и решил, что ты для них не просто парень, который работает в центре.

У Эшера осталось одно тако. Он взял его и указал на меня:

– Вот-вот. Дядя Мэтт – главный подрядчик. Он контролирует строительство, а Джеймс работает со мной почти каждый день. Перед твоим приходом они вышли, чтобы принести из машины кое-какие материалы.

Теперь было понятно, как эти двое так быстро пришли на подмогу и скрутили Джеффа до появления копов.

– Хорошо, что они оказались там, а не то…

Наши взгляды встретились.

– Я стараюсь не думать об этом «а не то», – сказал Эшер.

Не он один, я тоже старалась не думать. Только я – о том, чем мы там в проулке занимались, чтобы не было этого «а не то».

– До мая прошлого года я бы и сам с Эндрюсом разобрался.

– К тебе все вернется, да? Ты же еще восстанавливаешься.

– Сила и мобильность – да. – Эшер пожал плечами. – Но как прежде уже никогда не будет.

– А Аннаполис?

Его лицо омрачилось, как будто он проглотил кусочек осеннего неба, темневшего за окном.

– Про него я забыть не смогу: мой папа – пилот морской пехоты.

Я с недоумением посмотрела на Эшера.

– Та авария на дороге случилась не по моей вине. – Он коснулся шрама на лбу, потрогал ногу. – Но во всем, тем не менее, виноват я. Я все потерял из-за одного человека. И этот человек – я.

– Не может быть.

– К сожалению, может. – Он покончил с тако, глотнул ледяной воды с лимоном. – Ты уверена, что хочешь услышать жуткие подробности?

Я кивнула не задумываясь. Эта часть истории Эшера не стала достоянием джефферсоновских сплетников. Да и разве моя жизнь по-своему не жуткая?

– В тот вечер бабушка ехала к нам на машине из Лос-Анджелеса, а родители отправились на военный бал. Папа велел мне сидеть дома и ждать бабушку. Но где-то за час до ее приезда мне позвонил Джейс: в Дель-Мар намечалось нечто масштабное. Что-то вроде вечеринки по случаю выхода компакт-диска. Еда, музыка, пляжный домик…

– И ты поехал, – еле слышно сказала я, зная, что на вечеринку он так и не попал.

– Я подумал: какого черта? Вечер пятницы все-таки. Я позвонил бабушке, которая еще была в пути, и сказал, что мне надо отлучиться и что ключ я оставлю под ковриком. Она сказала: «Хорошо».

– А ты помнишь саму аварию?

Он отодвинул тарелку, и, сцепив руки, положил их на стол.

– Обрывками. Последнее, что я помню четко, это съезд с I-5 на Дель-Мар-Хайтс-роуд. Остальное знаю от свидетелей. Из сообщений полиции, от врачей скорой.

Боже мой.

– Тот человек, который в меня въехал, не был пьян. Шестьдесят три года. Сердечный приступ. Он ехал вниз по холмистой дороге, одной из тех, что пересекают Дель-Мар-Хайтс.

У меня отвисла челюсть:

– Он выскочил на красный?

– Не тормозя и, как выяснилось, на скорости где-то 95 километров в час. Его минивэн въехал в мой пикап с водительской стороны. Он выжил. – Эшер снова потер колено. – А я опрокинулся и трижды перевернулся. Подушка безопасности сработала, но я ударился головой о боковую стенку, когда переворачивался. Отсюда сотрясение мозга и шрамы.

И ПКС, который до сих пор не прошел.

Мобильник Эшера засветился: пришло сообщение. Взглянув на экран, Эшер набрал несколько фраз в ответ.

– Лондон. – Его губы чуть скривились. – Только что закончилась репетиция.

Очевидно, намек, что мне пора. Я отодвинула было стул, но Эшер жестом остановил меня.

– Я ей сказал, что не приеду. Ей к понедельнику реферат по поэзии надо дописать. А она еще не начинала, так что я только помешаю.

Промокая рот салфеткой, я все думала о том, почему на самом деле Эшер решил остаться в «Роберто», с его выпачканными сальсой бумажными тарелками и слащавыми импровизациями мариачи.

– Лондон со мной в одной группе по английскому, только у нее расписание другое. Реферат нужно написать про «Любовную песнь Дж. Альфреда Пруфрока» Т. С. Элиота.

Эшер провел пальцем по ободку пластикового стаканчика:

– Я по прошлому году помню. У тебя-то, наверное, полреферата уже готово, иначе ты бы не позволила Тэсс примерять на тебя парики. – Эшер чуть наклонил голову. – И не сидела бы здесь со мной за жирными тако и слезливыми историями о несчастных случаях.

Ушла бы я домой? Мои глупые мысли путались, так что я ухватилась за то, что было мне хорошо известно. За то, на что я всегда могла рассчитывать.

– Я дописала реферат в «Желтом пере», пока не было покупателей. – Кивком Эшер дал понять, что одобряет, а я добавила: – Жуткая у тебя история. Но… ты живой.

– Это я повторяю себе каждое утро, когда вместо пробежки приходится плавать или когда глотаю таблетки, как попкорн, горстями. – Он бросил быстрый взгляд на улицу, потом на меня. – И при этом стараюсь не обращать внимания на каждый пролетающий над домом самолет. И на каждый зеленый китель в магазине.

Я посмотрела в свою тарелку и поняла, что все это время ела. На ней оставались одни крошки.

– Пусть Аннаполис тебе и не светит, но ты же можешь попасть на военную службу другим способом? Или пойти в гражданскую авиацию?