Библиотекарь

Я рассеянно слушал девушку и периодически поддакивал, всё моё внимание было собрано на одной мысли — как научиться рисовать руны через панель Кроана. И я уже придумал варианты. По крайней мере, в теории они выглядели замечательно. Сейчас первым делом нужно зайти на Полигон.

Глава 18

— Ти, я пошла в архив, — Флора Олеговна внимательно вычитывала что-то в письме с королевским гербом, — побудь пока за старшего. Я возьму твою тележку, хорошо?

— Конечно, — кивнул я. Всё равно на выходных приходило мало посетителей, можно было спокойно заняться новым делом — распутыванием рун. Вчерашний опыт на Полигоне увенчался оглушительным успехом: руны набирались с панели Кроана так легко и просто, словно ждали, когда их таким образом вызовут. Но вставала другая проблема — у каждой руны были свои составляющие: где-то элемент был в виде вогнутой линии внутрь, где-то выкрученная или надломленная полоска энергии, и каждой нужно было найти место на панели. У меня уже сейчас только по изученному на первом курсе материалу выходило больше пятидесяти таких чёрточек, и с каждой новой руной их число только увеличивалось. А у Мени было ограниченное число символов на панелях. Значит, я шёл в правильном направлении, но где-то ещё недопонял. Как же у тебя всё легко и просто, сестрёнка!

Колокольчик зазвенел, в помещении послышались шаркающие звуки. Я поднял голову над стойкой и увидел профессора Романова, он потихоньку шёл в сторону читальных столов, опираясь рукой на трость. Над его головой жужжал медицинский помощник. Выглядел пожилой мужчина немощным, но по сравнению с тем, до какого состояния его довёл паразит, было ясно видно, что профессор быстро шёл на поправку.

Старик дошёл до читального стола, неспешно присел на стул, достал из внутреннего кармана университетскую газету и начал её читать. Я вновь спрятался за стойку и продолжил свои изыскания: руна мороза пишется как элементарная руна тепла с дополнительной линией отрицания в виде размашистой петли и через смесь энергий воды и воздуха. Значит, руна распутывается как треугольник, треугольник, петля отрицания. Треугольник — это символ номер шесть, петля отрицания — ещё такого не было, значит символ номер пятьдесят семь.

Ещё раз звякнул колокольчик на входной двери.

— Валерий Валерьевич, — послышался голос профессора Немолова, — а я тебя обыскался. Дай, думаю, зайду сюда, а вдруг ты здесь сидишь. Зашёл и вижу — ты здесь сидишь.

— Ну а что ж мне в приятном тихом месте не посидеть-то, — у профессора, несмотря на немощный вид, был очень уверенный и спокойный голос. — Тут в воскресенье всегда хорошо, безлюдно. Я надеялся на чай от Флоры Олеговны, но немного просчитался. Ты по делу зашёл или просто так?

— И просто так, и по делу, — ножки стула скрипнули по полу, видимо, Немолов сел за стол к Романову. — Был вчера у Пошкиных на приёме, разговаривали о технологии записи информации в кристалл. Присутствовали мы с Марком, сами Пошкины, Апотины и Каллиговы. Итог встречи — мы смогли заинтересовать их в проекте.

— Ну, кто бы сомневался, — Романов усмехнулся. — Проект перспективный, интересный. Ресурсы целого университета в распоряжении наших промышленников плюс возможность щёлкнуть по носу соседей. Это хорошая новость. Нам очень нужно это сотрудничество, мы сейчас варимся в собственном соку.

— Не соглашусь с тобой, — голос у профессора был спокойным, словно он обсуждал погоду за окном, — студенты проходят практику, получают опыт, востребованы в экономике…

— Ну, Сергей Петрович, сейчас не надо отчёт короне готовить. Мы с тобой прекрасно знаем состояние дел. Если медикам и военному факультету ещё везёт, то наши алхимики и рунисты сильно отстают в навыках. На заводы их не пускают из соображений безопасности, а мы не в состоянии дать им нормальную практику, масштаб не тот. Корона нам не помогает, скорее наоборот, только требует и отчитывает.

— Будем считать, что каждый из нас остался при своём мнении, Валер. Мне видится текущая ситуация немного под другим углом. Пошкины всегда нас приглашали на свои производства, то же самое и про Апотиных, даже после инцидента с утечкой они лишь немного уменьшили квоту на студентов.

— Вот именно, Сергей, квоту. Это королевский завод. Наш университет тоже относится к короне. Почему квота? Все студенты должны иметь возможность пройти у них практику, а сейчас, получается, к ним попадают только лучшие из лучших. Я с удивлением обнаружил, что на третьем курсе несколько студентов вошли в число практикантов благодаря своим связям, а не оценкам. Ты представляешь?

Романов замолчал. Видимо, профессору Немолову ответить было нечем, потому что молчание затянулось. А я грел уши и рисовал пятьдесят восьмую закорючку.

— Слушай, — прервал тишину Романов, — хотел спросить, но всё как-то не удавалось. Что за штуку с аватаром-мальчишкой вы придумали, чтобы выдернуть из меня ментального клеща?

— Какого аватара? — удивился Немолов.