Библиотекарь

С полигона я обессиленный выполз ближе к полуночи. В университетском дворе царило оживление — какие-то студенты сгруппировались небольшими компаниями во дворе и что-то обсуждали, кто-то прогуливался по дорожке вдоль общежитий, кто-то целенаправленно шёл в зал отдыха. На горизонте краешек Малой Луны слегка подсвечивал кромку леса. Периодически ночной воздух пронизывали вспышки смеха. В одной из компаний я узнал своих однокурсников — там были Калук, Лёха, несколько девчонок нашей группы и кто-то ещё. Лёха заметил меня и помахал рукой, приглашая присоединиться. Я помотал головой и знаками показал, что хочу лечь спать. В любое другое время с удовольствием, но сегодня сил веселиться уже не было. Алексей пожал плечами и повернулся к компании, а я дополз до своей комнаты и отрубился.

Будильник поднял меня как обычно в четыре тридцать. Очень хотелось подремать ещё полчасика, но тут я вспомнил небрежные слова Менеланны, что нужно пригласить профессора Немолова на встречу, меня бросило в жар, сон тут же ушёл и я вскочил с кровати. Душ, костюм, немного орешков и на Полигон!

Работать с трёхсимвольной панелью Кроана было даже немного весело. Я ещё больше увеличил кнопки, приноровился нажимать на них ладонями и одновременно с нажатиями волевым усилием успевал подкручивать и слеплять появляющиеся элементы нужным образом. Руна тепла у меня теперь получалась за секунду — просто шесть раз подряд нажать на уголок, последовательно слепить их, указать направление теплового потока, подвести энергию и активировать. Аналогично с элементарной руной ветра — два хлопка левой рукой по полоске, один хлопок правой рукой по уголку, выровнять уголок, подвести энергию и запустить руну. Активацию рун я тоже делал усилием воли, в результате получалось, что мои руки были постоянно над примитивными символами, а глаза — на экране с выводимыми значками.

К окончанию утренней тренировки я понял, что могу набрать руны с панели Кроана быстрее, чем стилусом или пальцами. И ещё я начал понимать, как можно было проще и быстрее распутать сложные руны. Главное, следить за последовательностью элементов и точками их соединения.

На завтрак сегодня был омлет с томатным соусом и бисквитное пирожное с чаем.

— Флора Олеговна, — зашёл я в библиотеку, — я пошёл к Оскару, надо ему что передать?

— Ой, Ти, — послышалось в глубине, — хорошо, что ты зашёл. Оскару передай, что я загляну к нему сегодня вечером. А тебя искал профессор Немолов. Только что ушёл, сказал, что будет в четыреста шестой аудитории. Он был какой-то озадаченный. Найди его перед уходом, хорошо?

— Да, конечно, — растерянно ответил я и вышел из библиотеки. Неужели профессор узнал, что это я Романову помог?

Когда я зашёл в лекционный зал на четвёртом этаже, Сергей Петрович перебирал бумаги на кафедре.

— О, Ти, привет, — махнул мне рукой профессор, — рад, что ты зашёл. Есть одна проблема, которая касается напрямую тебя, и я хотел узнать, как ты с ней планируешь разобраться.

— Какая проблема? И Сергей Петрович, у меня к вам тоже есть одна просьба, — нужно попробовать уговорить его прийти на Полигон.

— Да? Довольно нагло с твоей стороны, но допустим. Поможем друг другу. Подожди, я закрою дверь, чтобы лишних ушей не было.

Пара движений стилусом, дверь захлопнулась и запечаталась замком-квадратом. Я машинально сделал в уме разбор руны: четыре уголка, линия и энергия воды.

— Ти, — начал Сергей Петрович, — ты знаешь, что у тебя есть проблемы по алхимии?

— Да, — выдохнул я с облегчением, — знаю. Я подходил к профессору Персонсу, он обещал подумать надо оценкой, если я приглашу Оскара на его открытый урок. Оскар был на занятии в среду.

— А, то есть такое условие ставилось? — удивился профессор. — И он сам тебе так сказал, что подумает над оценкой, да?

— Да, — кивнул я. — Оскар пришёл, и я надеюсь, что профессор Персонс пересмотрит оценку.

— Нет, он не будет пересматривать, — Сергей Петрович задумчиво потёр лоб, — и это проблема. Алхимия — один из базовых предметов, по нему обязательно должна быть положительная итоговая оценка. Ты в курсе, что он тебя целенаправленно валит?

— Да, мне говорили об этом, — кивнул я. В душе было гадко и неприятно. Почему Николай Семёнович так поступил? Может быть, ему не понравилось, что мне Флора Олеговна помогла? Наверное, мне нужно было самому пригласить Оскара, без посредников.

— Ну а теперь он от тебя не отцепится, — продолжал профессор. — Ему твой статус вольного слушателя как бельмо в глазу. Но даже вольный слушатель должен хорошо сдавать предметы, на которые ходит. У тебя остаётся только один вариант — пройти комиссию. Знаешь, что это? Нет? В принципе, ничего страшного, тебя будут спрашивать по пройденному материалу за этот триместр и оценивать твои ответы. По результатам комиссия самостоятельно примет решение об итоговой оценке за триместр, эта оценка перекрывает оценку профессора Персонса. Ну, что, справишься?

— Да, — кивнул я. Готовить алхимические препараты под надзором непонятных зрителей и отвечать на их вопросы — я таким чуть ли не каждый день занимался у Оскара, не привыкать.