Библиотекарь

Ирма тяжело вздохнула. Джон как-то говорил ей о теплых краях и даже приносил маггловский журнал, в котором были фотографии и рассказы путешественников и миссионеров о странах, где нет зимы. Ирма мечтала когда-нибудь добраться туда, глядя, как хлопья снега ложатся на подоконник, образуя пушистое одеяло. Красивым это могло казаться только тем, кто стоит с внутренней стороны окна. Она ненавидела зиму.

При обильном питании (пять раз в день, и даже думать не сметь пропустить или хотя бы опоздать!) ее формы начали немного округляться, но сразу после побега от мадам Ирма сильно простыла и болела тяжело и долго, естественно, без еды. Так что, когда она смогла, пошатываясь, выйти из своего укрытия, ей оставалось только милостыню просить. Она даже боялась думать о том, сможет ли вернуться обратно, если ей не повезет. Правда, ей опять посчастливилось: больной вид и исхудавшее личико позволили ей в первые же пять минут возле «Дырявого котла» заполучить сверток с чуть погрызенным пирогом весьма приличных размеров. Ирма выжила. Снова. И все пошло по привычному кругу.

Правда, было одно отличие: теперь она никогда не покупала лакомств. Только еда, только самое сытное. Остальные деньги она откладывала. Муха должна исчезнуть — теперь появится приличная девочка-сирота, готовящаяся к учебе. Нужно было где-то снять комнату — ведь в этом году ей должно прийти письмо из Школы. Куда же оно придет, если она фактически нигде не живет? Ей нужен адрес. Настоящий. Хотя бы ненадолго. Но она уже узнавала — комнаты, какие ей подходят, сдаются на срок не меньше месяца. На несколько дней можно снять только комнату в борделе или каком другом притоне, вроде трактира. Для нее это было слишком рискованно.

Больше всего было жаль расставаться с убежищем-башенкой: пролезать внутрь становилось раз от разу сложнее, больше всего застревали плечи и страдала одежда. Однажды она расширила лаз, завесив его плетями каких-то вьющихся растений с жесткими и царапучими стеблями. Но расширять еще — значит поступиться собственной безопасностью. Все самое ценное, а для нее это были прежде всего книги и тетради матери, были спрятаны в схроны, как и собственные записи, что появились после разговоров с Джоном. Конечно, ей бы хотелось иметь их при себе, но все же и так есть в памяти. Так что — только сохранить.

* * *

И вот, наконец, сбылось. Ирма стояла посередине маленькой аккуратной комнатки на отшибе Магического Лондона. В небольшое окно были видны пологий склон и уходящая вверх Вересковая улочка. Это место так и называли — Холм. Здесь почти не было магазинов, кроме одной продуктовой лавки; похоже, жители приходили сюда только чтобы отдыхать.

Едва договорившись с хозяйкой маленького пансиона «только для женщин» мисс Уайт — внешне довольно молодой миловидной блондинкой, — Ирма, бросив свои скудные пожитки в комнате, быстро спустилась вниз. Сколько женщине лет на самом деле, Ирма предпочла не гадать. «Мисс — значит, молодая, наверное, раз еще не замужем», — рассудила она и сразу пошла осматривать местность.

Прежде всего ее вела потребность в безопасности, но потом Ирма так увлеклась, что вернулась обратно, едва передвигая ноги. Улочка уходила наверх и, перевалив за вершину холма, превращалась в аллею большого парка. Там тоже был проход на маггловскую сторону: аккуратные деревья, подстриженные кусты, цветники, перголы… И гуляющие люди. И удивительно пахнущий воздух, который, кажется, можно было пить… и пьянеть.

«Надо же, какая тут красота! Никогда бы не подумала, что могут быть такие чудесные места. Почему я ни разу сюда не заходила?» — думала она, разминая усталые ступни. Туфли определенно пора было менять.

Стоя босиком и наслаждаясь прохладой пола, Ирма впервые внимательно разглядывала себя в зеркале. Она словно впервые увидела себя: оказывается, она уже совсем не похожа на ребенка. Особенно это подчеркивала неизвестно откуда взявшаяся серебристо-белая прядь, ярко выделяющаяся на фоне темных, почти черных волос. И лицо ее определенно не выглядело детским: четко очерченные из-за общей худобы скулы, твердая линия рта и совершенно не детские глаза. Она немного отошла и снова бросила взгляд на свое отражение, вскользь, представляя, что это смотрит посторонний.

«Ну да, вот почему мне не задавали вопросов о том, где родители, зря я так боялась, — подумала она. — Я теперь выгляжу как очень маленькая и худенькая молодая женщина. А всего-то — немного седины в волосах. Что ж, удачно».

Ирма еще только предстояло понять, как она ошибается насчет удачи…

* * *

— Пинс!

Ирма вздрогнула от стука в дверь.

Ах-х-х, надо же привыкать.

— Ирма Элизабет! — голос хозяйки звучал требовательно.

Было так непривычно слышать свое полное имя от посторонней… да и вообще слышать.

И никуда не хотелось идти… Но портить отношения с хозяйкой?.. Ни в коем случае. Ирме пришлось снова обуть усталые ноги и открыть дверь. За ней стояла довольно улыбающаяся мисс Уайт:

— У нас полагается вселяться, так что с тебя причитается…

— Это как? — удивилась Ирма.