Библиотекарь государя. Академия

— Да я… — Стал что-то мямлить, придумывать, как бы так ответить, чтобы не посчитали за странного. — Дело в том, что…

Дело в том, что сто лет назад я был ещё очень молод и слаб. К слову, примерно, как сейчас. Но было и отличие от нынешнего состояния. В тот момент рядом со мной была любимая девушка.

Любимая — в самом наилучшем проявлении этого слова.

Её звали Валерией. Я называл её Лерой.

Так вот, я был очень молод и слаб. И беден вдобавок. Мы снимали небольшую квартиру на окраине города, но в целом жили счастливо. Я как раз учился в академии и одновременно проходил службу мелким чиновником в одном государственном учреждении.

Можно понять, что свободного времени не было от слова совсем. Я грезил о великом будущем, о том, что изменю жизнь своей страны к лучшему. А это требовало определенных усилий.

В тот день я взял очередную подработку и остался в учреждении почти до ночи. Когда вернулся домой, наткнулся на открытую дверь, и Леру, лежащую в луже собственной крови прямо в коридоре. Она была мертва. Пулевое ранение в живот не оставило никакого шанса на продолжение жизни.

Чуть позже выяснилась до жути банальная, но от этого не менее неприятная правда. К нам в квартиру ворвались какие-то ублюдки, и вынесли все наши небольшие сбережения. Лера, скорее всего, попыталась дать какой-то отпор, и её убили.

По крайней мере, я всегда представлял себе это именно так. Что она пыталась защитить жилище, и поэтому с ней расправились. Такой поступок был бы в её духе. Лера жила бойкой девушкой.

Той, кто не смиряется с несправедливостью.

Этим она была похожа на Соню. На мою нынешнюю сестру.

А…да…

Причём тут, в этой трагичной истории, небольшой стишок Лермонтова?

Одинокий парус, бури, лучи света. Причём здесь всё это?

Я и сам, впрочем, не до конца понимаю. Просто Лера всегда говорила мне, что я очень похож на этот самый парус. И в последнюю нашу встречу она напомнила мне об этом.

Что стало после?

А всё продолжилось точно так же, как и шло, но уже без Леры. Я все свои силы сосредоточил на карьере, потому что знал, что она бы очень этого хотела.

К слову…

Когда я стал достаточно влиятельным человеком, то я отыскал имена тех, кто убил мою девушку. Это были обыкновенные сошки, члены местечковой банды. Они делали подобное тысячу раз. Я узнал их имена, но… не успел ничего сделать. Этих людей убил кто-то другой.

Оно и закономерно. Бандиты рано или поздно погибают от рук таких же бандитов. На тот момент я сильно огорчился этим фактом, но позже успокоился.

Успокоился до того момента, пока не заполучил в свои руки достаточно власти.

Когда у меня появились возможности, я стал искоренять преступность. Максимально жестоко. Та банда, что была ответственна за убийство Леры, была вырезана под корень. Точно так же я поступал и с остальными. Я осознал, что с ублюдками, принявшими тёмную сторону, по-другому никак.

Я, как мог, очищал свой город, а потом и свою страну от всех преступных группировок.

Была ли это месть за утрату? Безусловно. Но и не только она. Я хотел справедливости, и всеми путями стремился к ней.

Что я сказал Аксёновой в ответ на её вопрос?

Соврал.

Соврал что-то невнятное, и, возможно, глупое. Что-то про то, что стихотворение мне в детстве читала мама, и оно помогает мне успокоиться. Хотя и… насчёт второй части — чистая правда.

Удивительно, но даже это заставило Екатерину растрогаться. Её глаза намокли, и она сообщила, что мама в детстве тоже читала ей стихи. И что она с большой ностальгией вспоминает те времена. Стала читать мне по памяти какие-то отрывки.

Обстановка более-менее разрядилась. Аксёнова перестала молчать. Вышла из анабиоза. Так что к прибытию моих парней чувствовала себя в норме.

Надо сказать, что бойцы прибыли довольно быстро. Они без проблем отыскали в парке наш закуток и появились возле деревьев, откуда вышли и французы. Я предупредил их, чтобы они сняли маски. Фёдор с трудом, но согласился. Я не хотел лишний раз пугать Екатерину. Тем более, что сейчас была ночь. Разглядеть парней становилось затруднительно хотя бы поэтому.

Парни поздоровались с Аксёновой и сразу же принялись за дело. Стали упаковывать тела в специальные чёрные мешки и относить к машине.

Фёдор отвёл меня в сторонку и сказал:

— Поглядел я на этих парней… очень вряд ли получится идентифицировать их по внешности. Нехило ты постарался в изуродовании лиц.

— Ну, я не специально… когда тебя пытаются убить, как-то не думаешь над сохранностью внешности врага.

— Да я понимаю. Но ты не переживай. Скорее всего, нам удастся что-нибудь выяснить, изучив их тела. Должно быть, хоть у кого-то есть татуировки, или отличительные шрамы. В общем… поработаем как следует.

— Хорошо. Спасибо вам за очередную помощь. — Пожал руку Фёдору.

— Это наша работа…

Пока парни занимались своей любимой работой, я вернулся к Екатерине.

— Я отправлю кого-нибудь из парней с тобой для перестраховки. Тебя сопроводят прямо до дома.

— Ой, не стои…

— Ничего не хочу слышать. — Отрезал я. — Я должен быть уверен, что с тобой всё в порядке.

Екатерина поджала губку.

— Переживаешь?