Библиотекарь государя. Буква

Не понятно только, к чему мы по итогу пришли? Ну, хотя бы честно признались друг другу во взаимной неприязни. И то хорошо.

Когда я толкнул дверь в комнату Екатерины, то увидел её, сидящую на том же самом месте у компьютера. Значить это могло лишь две вещи. Она и правда не подслушивала, потому что её мало интересовали наши разборки, или она подслушала, но успела вернуться на пуфик.

И что-то мне подсказывает, что правильный вариант — первый.

— Что хотел? — Безучастно спросила девушка.

— Да так. Ничего интересного. Переживает из-за сложившейся ситуации.

Екатерину удовлетворил этот ответ, и она лишь еле слышно хмыкнула.

Мне не хотелось садиться, поэтому я стал выхаживать по комнате и рассматривать её обустройство.

Здесь было уютно. Голубоватые стены, куча мягких игрушек и мягкой мебели. Аккуратные полки с цветастыми корешками книг. Много грамот и медалей за певческие конкурсы. Фигурки кошек и, внезапно, собак. А также кроликов и каких-то птичек. Екатерина любила всех.

Кое-где висели небольшие рамки с семейными фотографиями. Как и на том видео, что девушка показывала мне пять минут назад, мать на фотографиях была с недовольным лицом. Бывают же такие люди. Не часто, но бывают.

Люди, что двадцать четыре на семь чем-то недовольны. Не понимаю, что такого должно произойти в жизни, чтобы человек имел такое лицо?

Скорее, дело в них самих, а не в окружающих проблемах.

Когда я рассматривал физиономию матери Екатерины, сзади послышался голос.

— Ну так что? — Спрашивала девушка.

— А? — Отвлёкся я. — Ты о чём?

— Ты не договорил…

Господи…точно!

Ведь до того, как пришёл Евгений, мы говорили о нашей… женитьбе.

— Я согласен.

— Мм…? — Не поняла Екатерина.

— Ой. — Не понял и я, что сказал. — Вернее… по поводу того, что сказал твой отец… как ты сама на это смотришь?

— Я…

Впервые со смерти Константина в глазах Екатерины промелькнуло живое чувство. До этого момента, кажется, она всё ещё была ошеломлена произошедшим и внутри неё застыла мертвенная пустота.

Но мысли о нашей возможной свадьбе всколыхнули её.

— Я… почему бы и нет? — Засмущалась девушка. Лицо её чуть покраснело, и она стала ёрзать на пуфике.

Господи, до чего же было приятно смотреть на неё… такую. На такую живую. Как раньше. Я уже и забыл, что Екатерина может испытывать эмоции. Думал, что она навсегда закрылась от окружающего мира.

Я не смог сдержать улыбку.

— Выглядит так, будто я сделал тебе предложение, а ты согласилась.

— Ой. И правда… — Ещё сильнее засмущалась девушка. — Забавно… а ты… ты что скажешь?

— Я не могу поступить иначе. В конце концов… — Переминался с ноги на ногу. — Это последнее, чего желал твой отец… вместе нам и правда будет намного легче. Ведь так?

— Так… — Екатерина перевела взгляд на монитор компьютера, где застыло счастливое лицо Константина. Посмотрев на него с полминуты, она вдруг заплакала.

Заплакала так яростно и живо, что по моему телу пробежали мурашки. Я подошёл к Екатерине и сел на пол рядом с её пуфиком. Приобнял за ноги.

— Всё будет хорошо…

После того, как наши решения были озвучены, стало немного легче. Теперь все те сомнения, всё ещё роящиеся внутри меня, улетучились. Если я произнёс свои планы вслух, то отменять их обратно — уже нельзя.

Таков закон.

А иначе моё слово, я в этом абсолютно убеждён, перестанет весить хоть сколько-то. И этого ни в коем случае нельзя допустить.

Надо сказать, что своим предложением я не перевернул жизнь Екатерины. Нет. То, что её отец умер — этого не изменить. Просто до текущего момента она ещё до конца не осознала этот факт. Не отрефлексировала его. Получилось так, что она закрылась от внешнего мира. Но я — вернул её к жизни.

И теперь девушке предстоит подлинное осмысление сложившегося положения. А это — довольно тяжело. Ведь я уже терял близких. Я знаю, какого это.

Просидев рядом с плачущей Аксёновой ещё некоторое время, поехал домой. Она сама на этом настояла. Сказала, что хочет побыть наедине с собой. Правильно. Спорить не стал. Уехал.

На первом этаже ещё раз пересёкся с Евгением. Совершенно случайно. Мы переглянулись, да разошлись. Охрана проводила меня до машины, и я покинул поместье Аксёновых.

Дома оказался довольно поздно. Ближе к полуночи. Все уже спали. Даже Иисус.

Отчего-то появилось непреодолимое желание чем-нибудь перекусить. Должно быть, сказалось нервное перенапряжение. Я, не включая свет прошёл до холодильника, и стал ковыряться в нём. Помимо еды, оставшейся с новоселья, обнаружил ещё несколько блюд, происхождение которых стало для меня загадкой.

Набив желудок, ощутил резкую слабость. Захлопнул холодильник и попятился назад, зная, что через несколько метров наткнусь на ряд из стульев, выставленных перед столом.

— А-А-А-А! — Послышался женский крик, когда я примостил пятую точку на что-то подозрительно неровное, на что-то, что совсем не похоже на плоскую поверхность.

— Господи! — Я отпрыгнул в сторону и добежал до холодильника. Открыл его, чтобы осветить пространство. Ничего умнее в голову не пришло.