Библиотекарь рун [СИ]

Тишина стояла мертвая. Мертвее не бывает. Как не бывало ничего подобного в известной истории всего Унланда.

— Второе, заказы на изготовление инструментов, на строительство ферм я постараюсь отдать в первую очередь местным мастерам, если они смогут справиться с объемами и качеством. Заказы будут оплачиваться мною и проверяться Виреном и выборными от «дольщиков». Мастерам не надо гнаться за всеми заказами — вам хватит работы с головой. А что-то можно купить только в Асборге или Уртире.

— Третье, если у кого-то из селян или мастеров с подмастерьями есть идеи, наметки своего дела, например — маслобойни, коптильни, кузни и есть соответствующий опыт работы — вы сможете получить деньги — за долю. Но! За вас должны будут поручиться дольщики нашего совместного хозяйства. У которых тоже будет небольшая доля в вашей мельнице или мастерской. Думайте, считайте, обсуждайте, договаривайтесь. Только без драк.

— Четвертое, все дети баронства младше 14 лет, со следующего года должны будут посещать ежедневно школу, которую я планирую открыть в предместье замка. Я знаю, что дети помогают с малых лет вам по хозяйству. Старосты и кастелян вместе определят средний вклад ребенка в хозработы и на эту сумму уменьшат оброк! Кто из детей живет далеко — будут жить при замке в специально построенном доме при школе. Кого-то из родственниц детей привлечем к уходу за отдельную плату. Мне нужны грамотные подданные!

— Пятое, взрослые дети дольщиков при своем на то желании, смогут уехать учиться ремеслам к оговоренным мастерам в Асборг, а лучшие в учебе — и в Уртир. Большую часть их учебы оплачу я, часть внесут сами дольщики. Детали согласуем позже. Платой молодых мастеров будет обязательство отработать в землях баронства после учебы — семь лет — на обычных для мастеровых условиях. Никаких долгов или повышенных налогов.

— В заключение скажу, что эти предложения я взял не из воздуха! Похожая система работала в некоторых регионах Старой империи, — в этот момент моего рассказа Маур едва не кувыркнулся с парапета вниз. Да что котя так переживает! Может я о другой какой-то империи говорю — археологов здесь нет. — Пришло время воспользоваться опытом наших прапрапрадедов. Не все получится сразу. Что-то потребуется поменять под наши условия. Но! Это будет делаться по моей воле и за мой счет, как владетеля этих земель. Зачем? Я верю, что это сделает богаче вас, а в итоге — и меня. Думайте! Время еще есть! — с пересохшим от монолога горлом меня хватило только знаком показать, что собрание закончено, можно покинуть площадь и начинать таскать друг друга за бороды.

А ближе к ночи в замок прискакал на загнанной до пены лошади — гонец от Тудора с плохими новостями.

Глава 14. Борьба за мир будет такая…

«Колыбельная» на сон грядущий от уставшего гонца содержала «успокаивающие» строки разведданных и прогнозов от дяди. К фактам — относилось появление у границ баронства Берке большей части сил Урошей — около 60 бойцов с парой магов. Егеря Тудора, в сумерках прокравшиеся на дистанцию наблюдения к вражескому лагерю, разглядели и предводителя — самого барона Аманара гран Уроша. Границы с баронством Берке люди Уроша пока не переходили, но заставили и дядю подтянуть к ней свои силы. Южная Падь выставила в качестве заслона 30 человек, включая часть моих бойцов, «командированных» на совместную охрану границ. Остатки наших с Тудором людей были разбросаны редкими дозорами вдоль границ трех баронств. Сам наш главком, вместе с мэтром Алтеусом, готовились с основными силами противостоять Аманару, при необходимости, отступая в сторону Пади.

Прогноз же моего родственника заключался в том, что Урош, своей демонстрацией силы, хочет только сковать действия Тудора, делая маловозможной — помощь одинокому мне. А помощь была, похоже, жизненно необходимой, поскольку действия Аманара приобретали смысл только при наличии второго — ударного кулака. М-да, получается, что Уроши таки подло наняли на честно заработанные или хитро занятые деньги — отряд сволочных наемников. И марширует сейчас этот чертов отряд по всем правилам военной науки — показать кузькину мать потомкам моего неполиткорректного предка. То есть — потомку — в моем единственном и неповторимом лице.