Бич Божий

– Гонорий намекнул мне, что с этим браком лучше повременить, – сокрушенно развел руками Константин. – И я не могу ослушаться императора.

– Не только можешь, но и должен, – сухо отозвался магистр. – Считай, что это самая важная в твоей жизни битва, префект.

– Битва с кем? – растерялся Константин.

– Ни с кем, а за что, – усмехнулся Сар. – Мы сражаемся за империю. Империи нужен наследник, и Галла Плацидия его родит, угодно это Гонорию или нет. Так думаю я, так думает епископ Амвросий Медиоланский. Он готов обвенчать вас с Галлой Плацидией через две недели.

– Но это же война, Сар! – воскликнул потрясенный префект.

– Нет, это мир, божественный Константин! Мир на долгие годы. Ибо, имея такого правителя, как ты, Рим может не бояться своих врагов.

Сиятельный Константин всегда придерживался хорошего мнения о своей особе, тем не менее грядущее возвышение его пугало. Империя находилась сейчас не в том состоянии, чтобы человек, возглавивший ее, мог себе позволить предаться отдохновению. За несколько месяцев, проведенных в Галлии, Константин успел убедиться на собственном опыте, насколько тяжело бремя власти. Богоуды буйствовали в Америке, франки, давно уже прибравшие к рукам часть Галлии, угрожали империи с севера, вандалы Гусирекса бесчинствовали на юге. Победа, одержанная магистром Саром, значительно облегчила положение империи, но зато сильно осложнила положение самого Константина. Префект Галлии и Испании не хотел ссориться с божественным Гонорием, но и выдержать давление своих сподвижников ему тоже было не под силу.

– Подумай лучше о том, сиятельный Константин, что нас ждет после возвращения из Африки магистра пехоты Иовия, – наседал на префекта Сар. – Ведь тебя устранят просто из осторожности. И меня с тобой заодно. Нельзя быть вечным претендентом. Либо ты император и соправитель Гонория, либо труп.

Как человек далеко не глупый, Константин очень хорошо понимал сложность своего положения, но ему не хватало решимости, чтобы вслух заявить о своих правах. Сару пришлось обратиться за поддержкой к Галле Плацидии. Сестра божественного Гонория уже успела обжиться в Арле, но прежней надменности еще не обрела. А потому договориться с ней Сару оказалось гораздо проще, чем с ее женихом Константином.

– Быть сестрой императора, дорогая матрона, это слишком сомнительный статус в наше смутное время. Божественный Гонорий, не в обиду ему будет сказано, человек непостоянный. Сегодня он осыпает вас милостями, а завтра отворачивается от вас, как от злейшего своего врага.

Галла Плацидия знала все достоинства и недостатки сумасбродного Гонория ничуть не хуже, чем Сар. Имея за спиной такого человека, как рекс Аталав, она могла бросить вызов своему божественному брату. Но Аталав умер, и она осталась в сомнительном положении вдовы готского рекса, люто ненавидимого едва ли не всеми римлянами. Жить с таким грузом на плечах в Вечном Городе весьма затруднительно. А отправляться в монастырь или в изгнание Плацидии не хотелось. Это было видно по ее посвежевшему лицу и по глазам, молодо и призывно смотревших на Сара.

– Сиятельный Константин показался мне нерешительным человеком, – глухо вымолвила Плацидия. – И этой своей нерешительностью он может погубить и себя, и меня.

– У Константина есть преданные сторонники, – напомнил собеседнице Сар. – Есть и военная сила, на которую он может опереться в сложный момент.

– Хорошо, магистр, – кивнула Плацидия. – Передай сиятельному Константину, что я принимаю его предложение.

Префект Галлии был загнан в угол. Слухи о его предстоящей свадьбе уже распространились по Арлю. Не мог же он, находясь в здравом уме и твердой памяти, взять и проигнорировать согласие сестры императора. Конечно, Константин публично не делал предложения Галле Плацидии, но это предложение некоторым образом сделал сам божественный Гонорий, и очень многие люди это знали. Отказ от брака с дочерью Феодосия Великого после полученного от нее согласия выглядел бы как откровенный вызов всей фамилии, правящей не только в западной, но и в восточной части империи. Как только Сар донес эту очевидную мысль до ушей префекта Константина, у того сразу же отпала охота к сопротивлению.

Пышная свита, сопровождавшая сиятельного Константина и Галлу Плацидию в Медиолан, могла произвести впечатление на кого угодно. Одних повозок набралось более сотни. Едва ли не все знатные мужи Галлии сочли своим долгом присутствовать на свадьбе будущего соправителя божественного Гонория. Куриалы Асканий и Паладий, включенные в свиту префекта, насчитали шесть тысяч всадников, составлявших почетный эскорт жениха и невесты. Причем только треть из них были римскими клибонариями, остальные – готы.

– А зачем сиятельному Константину понадобились готы? – воскликнул изумленный Асканий.

– Приедем в Медиолан – увидим, – спокойно отозвался стоик Паладий.