Бич божий. Величие и трагедия Сталина.

Механизм этого обнищания состоял в несправедливой структуре цен. Цены на хлопок, чай, виноград, фрукты были довольно высокими, и возделывание их приносило неплохой доход, тогда как цены на зерно, картофель, свеклу и другие сельскохозяйственные культуры были предельно низкими и не обеспечивали прожиточного минимума тем, кто их выращивал.

Поддержка колхозных и совхозных хозяйств была самой главной политической и государственной ошибкой Сталина, подрывавшей итоги его национальной реформы и заводившей страну в тупик. Методы колхозов противоречили традициям русского крестьянства, делали сельское хозяйство непродуктивным, обрекали его на нужду и разложение. Селу требовались реформы в русле национальных традиций.

В послевоенные годы никаких существенных изменений в организации и условиях труда русского сельского хозяйства не произошло. «Колхозники, — писал В. А. Солоухин, — получали на трудодень сущие пустяки... разбегались в города... А кому некуда было бежать, жили грибами, ягодами, картофелем с усадьбы. На колхозную работу не шли. Земля долгие годы не видела навоза... Скотный двор до крыши навозом оброс, а земля истощалась. Коровы давали по 400 л в год, т. е. курам на смех».

По-прежнему существовали условия обязательных поставок и заготовок, а также крайне низкие цены, установленные в 30-х годах. Плановые задания колхозам и совхозам устанавливались централизованно, слабо учитывались местные особенности. Часто давались дополнительные трудновыполнимые задания.

Как и раньше, крестьяне были вынуждены отдавать плоды своего труда государству почти бесплатно. Заготовительные цены, значительно не покрывавшие издержки производства еще до войны, в послевоенные годы сильно оторвались от реальной стоимости. Так, например, во многих колхозах производство 1 ц картофеля обходилось в 40 руб., а заготовительные цены его составляли 3 руб. за центнер. Производство практически всех сельскохозяйственных продуктов по заготовительным ценам было убыточным. Особенно сильно это касалось зерна, мяса крупного рогатого скота, свинины и молока.

В первые послевоенные годы нередко имели место реквизиции у крестьян личного скота для колхозов и совхозов по низким ценам. Отказ от продажи вел к уголовному преследованию.

Поголовье крупного рогатого скота в личном подсобном хозяйстве крестьян снизилось с 28,5 млн до 24,8 млн голов.

Примерно каждая третья-четвертая крестьянская семья не имела коровы. А это означало, что не могла иметь молока. Купить его было практически негде; так как имевшие коров крестьяне обязаны были большую часть молока сдавать государству (опять же по крайне низким ценам).

Крестьянство было обложено огромными налогами. В большей части хозяйств России крестьяне были обязаны сдать значительное количество мяса, зерна, картофеля, яиц и прочего. У них не спрашивали, занимаются ли они производством этих продуктов. Если не занимаешься — купи и отдай государству.

Самым тяжелым налогом был налог на мясо. Вот описание вполне характерной картины в повести Ф. Абрамова: «(Мясной налог. — О. П.)... самый тяжелый налог для мужика. Тех, у кого была корова, выручал теленок, а бескоровникам как быть? А бескоровников в деревне не меньше половины. И вот по тридцать-сорок рублей за килограмм платили. Своему же брату-колхознику, тем, у кого оставался лишек от теленка». О том же пишет В. Солоухин: «Брали налоги за каждую яблоню или за каждое вишневое дерево — и деревья вырубались с корнем, чтобы за них не платить. С лица земли исчезли целые сады. Брали налог за корову — и коровы поредели, деревенское стадо состояло почти из одних коз». Кстати, в народе козу называли сталинской коровой.

Общественное хозяйство в эти годы не могло выйти из глубокого кризиса. Производство почти всех видов продукции было ниже довоенного. Очень низка была производительность труда. Дисциплина в колхозах поддерживалась главным образом установлением обязательного минимума трудодней. Однако количество трудодней, отработанных в среднем одним трудоспособным колхозником, к концу пятилетки не достигало уровня 1940 года. Из-за низкой оплаты труда крестьяне не были заинтересованы в результатах труда. Создавая весь продукт, крестьяне-колхозники получали за него примерно 10—15%. В 1948 году среди колхозников распределялось по трудодням 16% валового сбора зерновых и бобовых, в Центрально-Черноземной области и Поволжье эта доля еще меньше — 10,2%[253]. В 1950 году свыше половины колхозов выдавали колхозникам на день менее 1 кг зерна[254].

И не будь у крестьян личных приусадебных участков, многие из них умерли бы с голода. И по-прежнему 67% общего производства мяса, 75% молока, 89% яиц производилось крестьянами на своих личных участках, хотя львиную долю этой продукции отбирало государство согласно обязательным поставкам (по смехотворно малым ценам).

В этих условиях большим подспорьем для крестьян служил сбор ягод, грибов, орехов.