Бич небесный

Родившись в 2010-м, Алекс имел в своем распоряжении двадцать один год, чтобы наблюдать, как новости неуклонно становятся все более приглаженными и радостными. В сумме он был свидетелем сотен часов жесткой кровавой кинохроники: эпидемии, массовые смерти, отчаянные бунты, жуткие разрушения войны, и все это на паническом фоне зловещего и неумолимого угасания окружающей среды. Все это никуда не делось, оно по-прежнему было где-то там, снаружи, и каждый аспект современной реальности все так же имел свое зеркальное отражение где-то в Сети; но сегодня необходимо было приложить немало усилий, чтобы отыскать эти сведения, и у тех людей, которые обсуждали подобные темы, судя по всему, не очень-то ладилось с бюджетом. Где-то на том конце линии вся мировая деревня неуклонно соскальзывала в неврастеническое отрицание.

Сейчас, будучи уже взрослым, Алекс обнаружил, что оптоволоконные каналы Сети до отказа забиты шикарными элитными свадьбами и увлекательными жизнеописаниями собачек. Бойкие героини и мускулистые герои с квадратными подбородками по-прежнему каким-то образом в мгновение ока приобретали сказочное богатство. Восходящие звезды выигрывали в лотереях, а выигравшие в лотереях становились восходящими звездами. Детишки с головками, запакованными в виртуальные шлемы, изображали мимикой восторженное изумление и махали ручонками в инфоперчатках своим чудовищным галлюцинациям.

Алекс никогда не был таким уж фанатом текущих новостей, однако теперь даже он начинал чувствовать, что, возможно, эти жизнерадостные, сверкающие зубами трепачи, запудрившие мозги всему миру, и являются истинным источником всего зла.

Наконец Алекс наткнулся на какую-то мексиканскую документальную передачу и остановился на ней. Передача была посвящена НЛО – по-испански они были известны под именем «los OVNIS», и, как видно, к девятому мая 2031 года значительная часть населения Латинской Америки была подвержена впечатляющим приступам ovnimania. Долгие минуты Алексовой жизни лениво утекали прочь, а экран окатывал его все новыми образами: огромные огненные шары в ночном небе, карлики с головами, похожими на грибы-дождевики, в спортивных костюмах из серебряных нитей, видеопророчество некоей межзвездной Девы Гваделупской с собственным адресом в Интернете и бесплатным телефонным номером…

Дневная сиделка постучалась в дверь и торопливо вошла в палату. Ее звали Консепсьон. Это была дюжая, деловитая женщина на четвертом десятке, увлекавшаяся откачиванием жиров, пластической лицевой хирургией и увеличением размера груди.

– їYa le hicieron la prueba de la sangre?[5] – спросила она.

Алекс выключил телевизор.

– Анализ крови? Да, сделал сегодня утром.

– їLe duele todavнa el pecho como anoche?[6]

– Да, сегодня ночью болело довольно сильно, – признался Алекс. – Впрочем, это все же намного лучше, чем было до тех пор, пока я не начал пользоваться маской.

– Un catarro atroz, complicado con una alergia,[7] – посочувствовала Консепсьон.

– По крайней мере, боли меня не мучают, – сказал Алекс. – Мне обеспечен здесь самый лучший уход.

Консепсьон вздохнула и жестом показала, чтобы он встал.

– Todavнa no acabamos, muchacho, le falta la enema de los pulmones.[8]

– Промывание легких? – озадаченно переспросил Алекс.

– Sн.[9]

– Сегодня? Прямо сейчас? їAhora?[10]

– Она кивнула.

– А это необходимо?

Консепсьон с решительным видом выпрямилась.

– ЎEl doctor Mirabi la recetу! Fue muy claro. 'Cuidado con una pulmonнa'. El nuevo tipo de pulmonнa es peor que el SIDA, han muerto ya centenares de personas.[11]

– Хорошо, хорошо, – сказал Алекс. – Прекрасно, нет проблем. Вообще-то, мне действительно в последнее время намного лучше. Я даже могу обходиться без кресла.

Консепсьон кивнула и помогла ему выбраться из кровати, подсунув свое массивное плечо ему под мышку. Вдвоем они добрались до двери палаты и прошли уже добрый десяток метров по устланному ковром коридору, прежде чем у Алекса подогнулись колени. Стоило ему пошатнуться, как кресло-коляска – машина с ограниченным, но весьма специализированным интеллектом – тут же оказалась за его спиной. С благодарностью оставив борьбу, Алекс опустился в недра кожано-хромированного аппарата.

Консепсьон оставила его в терапевтическом кабинете – ожидать доктора Мираби. Алекс был совершенно уверен, что доктор не занят ничем существенным. Заставлять Алекса ждать в одиночестве в закрытой комнате было просто вопросом медицинского этикета, способом определить, чье время является более ценным. Хотя помощники доктора Мираби постоянно куда-то спешили – особенно загруженные выше головы продавцы-фармацевты, – сам доктор совершенно не казался обремененным своими обязанностями.