Бич небесный

– Это очень мило с твоей стороны, но я о другом, – сказал он грустно. – Это трудно объяснить, но… Мне нужно, чтобы у меня было дело. И оно должно быть большим, больше меня, потому что я могу работать только с таким делом, которое слишком велико для меня. То есть я остаюсь самим собой, и оно во многом является частью меня, но это нечто такое, чем я не могу управлять и что не могу контролировать. Это словно сила – даже насилие, – которая раздирает вещи на лоскуты, и рубит их в капусту, и постигает их суть; и я не могу это контролировать, и никогда не мог! Ты меня понимаешь?

– Да. Я понимаю. Это словно смерч внутри.

– Точно.

– У меня тоже есть такой смерч, ты ведь знаешь. Только он совсем не такой, как у тебя. И то, что я с тобой, Джерри, сильно помогло мне управиться с ним, и мне теперь гораздо лучше! То, что нас с тобой объединяет, то, что мы даем друг другу, – это не что-то пагубное, или обреченное, или разрушительное, нет, это нечто по-настоящему хорошее и сильное! Мы постоянно видим много несчастий. И я не знаю, может быть, мир вокруг нас осужден. Мы изучаем катастрофы постоянно, каждый день. Но то, что у нас с тобой есть, то, что нас объединяет, что находится в самом центре всего этого, – оно действительно хорошее и сильное! В нем нет ничего слабого или хрупкого. Я никогда не любила никого другого так, как научилась любить тебя.

– Но когда этот монстр начнет крушить все вокруг, что, если мы окажемся в числе обломков?

– Я все равно буду хотеть и любить тебя.

– После эф-шесть я могу превратиться в совершенно другого человека. Я знаю, что все равно не смогу сидеть спокойно. Мне придется измениться, это неизбежно. Кто знает, может быть, я стану чем-то вроде Лео… Она резко выпрямилась.

– Что ты хочешь этим сказать? Объясни.

– Я хочу сказать, что сейчас я просто свидетель, Джейн. Наша бригада – мы все просто свидетели. Пол-Оклахомы может быть размолото в труху, и мы будем просто сидеть и наблюдать. Но есть те, кто говорит о погоде, как я и ты, и те, кто что-то делает с этим. Лео и его друзья – его люди – все они делают. Он человек, живущий в реальном мире, мой старший брат – компетентный человек, влиятельный человек. И это страшный мир, и мой брат порой делает очень страшные вещи. Если я только наблюдаю за разрушением, то Лео содействует ему. Я – всего лишь глаза, но у Лео есть и руки.

Джерри покачал головой.

– Я не знаю в точности, что делает Лео, или как он это делает, или кто ему помогает. Он не говорит мне, руководствуясь здравыми и вескими оперативными соображениями, да я и не хочу этого знать. Но я знаю. Я знаю, почему Лео делает то, что он делает, и я знаю, почему идея действия так зачаровывает его. Понимаешь, здесь ведь речь идет не просто о судорожном приступе ужаса, ограниченном небольшой территорией, как при каком-нибудь смерче. Современный мир глобальной стратегической политики и экономики – а это и есть мир Лео – это восемь миллиардов человек, потерявших всякий контроль над своей судьбой и грызущих свою планету до самых костей. Это наша цивилизация, превратившаяся в бесконечный поедающий мир ужас, – чем-то подобным, весьма возможно, станет эф-шесть. И Лео – он живет в этом мире, и питается его энергией, и пытается подчинить его своей воле. Знаешь, ему ведь очень бы хотелось, чтобы я присоединился к нему, помог ему управляться с хаосом любыми возможными средствами. И я могу понять своего брата. Я могу сочувствовать ему. Мы с ним страдаем одним и тем же недугом; мы понимаем друг друга так, как понимают не многие.

– Вот и хорошо, – сказала Джейн. Она накрыла его руки своими.

– Джерри, когда все это закончится, именно этим мы и займемся. После того как эф-шесть иссякнет, все будет позади, и мы покажем всему миру то, что мы знаем и чему мы были свидетелями, – после этого мы займемся твоим братом! Ты и я, вместе. Мы вытащим его из его неприятностей, чем бы они ни были, и поставим на верную дорогу.

– Это серьезный вызов, дорогая.

– Джерри, ты ведь сам сказал, что тебе нужна большая задача. Ну так вот, у тебя есть большая задача, теперь я ее увидела! Сколько бы ни было у твоего брата друзей-политиков, какую бы серьезную проблему он собой ни представлял, но он всего лишь человеческое существо, и он не настолько велик, как ураган, способный стереть с лица земли всю Оклахому. Я не боюсь твоего урагана, я не боюсь тебя, и я не боюсь твоего брата. Ты не сможешь отпугнуть, отвадить меня от себя никакими разговорами; я люблю тебя и останусь с тобой, и ничто не сможет взять меня от тебя, ничто, кроме смерти! Мы справимся. Мы ведь не просто беспомощные наблюдатели, мы тоже делаем дело, по-своему. По-своему мы оба, ты и я, очень практичные люди.

– Милая, – проговорил он с чувством, – ты так добра ко мне!

Из динамика вырвался голос:

– Здесь Рик на «Бейкере»! У нас циркуляция!

Бесконечный дождь может нагнать депрессию, и нет худшего несчастья, чем наводнение; но в засухе есть нечто особенно подлое, и изощренное, и изматывающее. Засуха – настоящее испытание духа.