Бич Нергала

— Какие еще северяне?! Откуда тут взяться северянам?! О-о, немилость Иштар! Это же наемники!

По смуглым скулам юного воина разлился пепельный цвет — разведчик живо вспомнил лафатскую бойню.

— Говоришь, десять? — сотник чуть не выл от отчаяния. Увидев, кивок, он сорвался на крик: — Десять — только на мосту! Застава! А в деревне — сотня или две! А мы тут, как навозные жуки на кошме с этими сучьими телегами! И ни мостика, ни брода на тыщу полетов стрелы! Только этот сучий мост!

— Лучники! — донесся вопль из конца обоза.

Нулан резко обернулся и тут же услышал пронзительное ржание и человеческий крик. Он повернулся назад и увидел, как скуластый парень хватается за кровоточащую икру; пробив ее, наконечник длинной стрелы вонзился в живот скакуна.

— Ы-ы-а-а-а! — в бешенстве завопил Нулан, налитыми кровью глазами высматривая на гребне ближнего холма вражеских стрелков. Кто-то шевельнулся между валунами чуть правее вершины, и в грудь сотника ударила стрела. В самый центр круглого бронзового нагрудника.

В обозе снова закричали, Нулан оглянулся и увидел ездового, упавшего поперек телеги. Ревел буйвол, раненный в шею. Апийцы тоже хватались за луки, наугад посылали стрелы в сторону холма. Прикрывая живот щитом из ивовых прутьев и кожи, сотник оглянулся назад, он не сомневался, что с тыла сейчас ударит конница. И заметил в двадцати пяти или тридцати бросках копья силуэты всадников над гребнем кургана!

Вот она, смерть. Глупый, бесславный конец в неравном бою. Еще несколько мгновений, и сбудется желание Каи-Хана загнать опального сотника на серые равнины. Есть лишь один выход — бросить обоз, поворотить коня и бешеным аллюром рвануть вдоль реки, по голой степи. Авось, верный конь вынесет из беды!

Нулан затравленно посмотрел на восток. Длинная полоса ровной земли — верхняя терраса речной долины — манила, сулила спасение. Если только вон из-за того кургана не бросятся наперерез всадники в железных кольчугах и рогатых шлемах. Да нет, не бросятся, на что им горстка степных разбойников, когда тут целый обоз — грабь, бери, не хочу. От телеги с непристойными рисунками на бортах отвалился воин с железной арбалетной стрелой во лбу, короткий лук, обклеенный бычьей кишкой, вывалился из мертвой руки. Сотник подумал, что сам он — отличная мишень, странно, что еще жив. Он снова оглянулся на спасительный горизонт, подернутый горячей желтой дымкой, взглянул на холм, с которого летели смертоносные пернатые посланцы, выхватил саблю и с протяжным боевым кличем воздел ее над головой.

* * *

Добив второй стрелой мальчишку из головного дозора, Родж оглушительно расхохотался и вдруг обмер. Апийцы не клюнули на удочку. То ли их командир разгадал замысел врага, то ли отчаяние затмило его разум, но он выхватил клинок и повел своих людей в лобовую атаку — на пологий склон холма, навстречу длинным стрелам. Всадники истошно вопили, размахивая оружием и нахлестывая коней, а в обозе несколько ездовых торопливо отвязывали своих скакунов от телег и взлетали в седла.

В неописуемом ужасе бритунец посмотрел на далекий мост, где темнели продолговатые пятнышки — атаман с людьми Байрама, на курган, с которого Ямба и еще пятеро седоков, он знал, не придут к нему на выручку. Изнуренные степные кони спотыкались и шатались, но послушно несли своих хозяев вверх по склону, впереди на кауром скакала воплощенная ярость — коренастый плешивый воин без шлема, но с круглым бронзовым нагрудником, наплечниками и поножами; на миг Родж встретился с ним взглядом и подумал, что смотрит в глаза самой смерти.

— Бежим! — закричал он своим парням во всю силу легких. — К лошадям!

У него оставалась надежда, что всадники не решатся преследовать его по другому, крутому, склону холма. Помчатся в обход по гребню, а он тем временем вскочит на сытого, резвого Смерча и поминай как звали. Об этом он думал уже на бегу, вернее, кубарем летя с обрыва. Он врезался лбом во что-то мягкое, услышал болезненный возглас, перевалился через замешкавшегося товарища и вскочил на ноги — лишь для того, чтобы снова упасть и получить по лицу шипастой веткой куманики. Вон он, Смерч, рукой подать, а край левого глаза видит степняка на коне, хитер, паскуда, понизу в огиб холма двинул, а за спиной звучит страшный вопль, значит, догнала кого-то апийская стрела или дротик. Степняк отрезал путь, дурак ты узкоглазый, это тебе кажется только, что отрезал, а что нам твоя пика, нас шестеро, мы жить хотим, жить, жить, а на тебе справа, а на тебе слева, жить, жить, что, не нравится? Еще бы, кому понравится — шестопером промеж ушей! Смерч, миленький, ну, постой, ну, не мечись! Стой, Смерч! Куд-да, чума?! А-а-а! Волосяной аркан режет шею, рубить, рубить! Чем рубить! Не меч в руке — шестопер! Кинжалом! Кинжалом! Жить! Жить! Парни, вы куда? Куда без меня, гады? Спаси-ите! Спа… хы-ыххр… грха-акх…

* * *