Биг-Сур и Апельсины Иеронима Босха

У него не было желаний, в этом все дело. Ему даже не надо было думать о такой ничтожной должности, как должность гардеробщика. Через какое-то время он перестал плотничать. Не то чтобы он искал занятие повыгодней. Нет, ему предстояло более важное дело. Он отправился доказывать абсурдность жизни в поте лица своего. Посмотрите на полевые лилии...

На днях, листая какой-то иллюстрированный еженедельник, я обратил внимание на рекламу «линкольна» последней модели. Подпись под снимком гласила: «Для тех, кому нужно особенное». Новую машину расписывали как отвечающую требованиям «современного стиля жизни и вершину комфорта». Несколькими страницами дальше в том же еженедельнике была помещена фотография огромного нового моста, железнодорожного, то ли в Калькутте, то ли в Бомбее, а на берегу реки, прямо в тени, отбрасываемой этим торжеством инженерного искусства, можно было различить стоящего на голове йога, на котором, кроме набедренной повязки, ничего не было. Казалось, он способен простоять в таком положении вечность, если захочет. Ясно, что он не нуждался ни в том новом мосте, ни в новом «линкольне», отвечающем «современному стилю жизни». Какими бы ни были его потребности, они, как у Иисуса, были скромны.

«Нет мировых проблем, — сказал однажды Кришнамурти, — есть личные проблемы; если человек в ладу с самим собой, если он счастлив, терпим, движим желанием помогать ближним, тогда мировые проблемы перестают существовать как таковые. Вы же хотите решить глобальные проблемы, не решив собственных. Не будучи в мире и согласии с собой, вы жаждете утвердить мир и покой в душах других людей, в ваших народах и ваших государствах, но мир и согласие наступят только тогда, когда вы сами обретете согласие, уверенность и стойкость»[262].

Если бы я присуждал всемирный орден «За человеческие заслуги», то Уоррен Леопольд стал бы его кавалером. Когда Уоррену нужно собраться в дорогу (с женой и четырьмя детьми), а он то и дело снимается с места, он способен управиться всего за час-другой. Перестав строить дома в угоду заказчикам, Уоррен много раз путешествовал по всему Западному побережью, и всегда в поисках подходящего «клочка земли, чтобы было где жить». Как он сказал мне однажды: «Столько земли кругом, наверняка кто-то захочет поделиться. Нам и нужно-то каких-нибудь пол-акра». В одном из северных округов этого прекрасного штата он нашел однажды участок земли. Владелец согласился отдать его — бесплатно. С помощью жены и детей Уоррен расчистил землю, построил хижину, развел небольшой огород, и только жизнь вроде бы наладилась, как пришлось все бросить и уезжать. Он не понравился соседям. Был не такой, как они: носил бороду, отказывался вступать в ассоциацию фермеров, водил дружбу с индейцами и прочей дрянью, высказывал слишком радикальные мысли, ну и так далее. К тому же выяснилось, что человек, отдавший им участок, не был владельцем этой земли. Он только считал, что она принадлежит ему. Так они и уехали. И каждый раз история повторялась: «Ты не из наших».

Всякий, пытающийся жить просто, — не из наших. Всякий, кто не желает делать деньги или заставлять деньги делать деньги. Всякий, кто из года в год ходит в одном и том же, не бреет бороды, не доверяет обучение своих детей школе, не примыкает к Церкви, Ассоциации или Партии, не служит Корпорации «Убийство, Смерть и Деградация». Всякий — не из наших, кто не читает «Тайме», «Лайф» или один из дайджестов. Кто не участвует в выборах, не имеет страхового полиса, не живет в рассрочку, не накапливает долги, не имеет счета в банке, не покупает в супермаркетах и не является клиентом «Великой Атлантической и Тихоокеанской Чайной компании». Всякий — не из наших, кто не читает последних бестселлеров и не желает поддерживать платных сутенеров, которые заваливают ими рынок. Всякий, кто настолько глуп, что считает себя имеющим право писать книги, картины, быть скульптором или сочинять музыку, повинуясь зову сердца и души. Или не хочет ничего иного, как быть художником, художником до кончиков ногтей.

Когда Боб Нэш оставил каньон Дикий Кот, чтобы отправиться на Адов Ручей в Долину Смерти, он отправил заявку в фонд Гугенхейма на получение стипендии. Мне довелось читать план его «проекта», поскольку я был в числе тех, кто выдвинул его кандидатуру. Сомневаюсь, чтобы люди, заседающие в Гугенхеймовском фонде, когда-нибудь получали такую заявку, какую отослал им Боб Нэш. Она была написана просто, искренне, прямо. А заканчивалась такими словами: «Думаю, моя конечная цель состоит в том, чтобы просто идти той дорогой, что я иду, и постичь Вселенную».

Постичь Вселенную! Какую суматоху, должно быть, произвели эти слова в плюшевой обстановке фонда, предназначение которого — швырять деньги на ветер!

Потому мне и нравится Боб Нэш, нравится, что он продолжил свой проект, не дожидаясь гугенхеймовской стипендии. Если он получит ее, я месяц простою на голове — как тот йог в тени железнодорожного моста.