Бикфордов мир

Харитонов на третьи бессонные сутки стал проваливаться в дрему. Старший матрос Грицак, не дай ему Бог здоровья, не мог простить своему же земляку неповиновения и неисполнения команд. В чем-то Грицак, конечно, был прав: где вы видели матроса с рыжей бородой или вообще с бородой? Грицак его видел перед собой каждый день и так внутренне из-за этого расстраивался, что переставал чувствовать себя командиром. А для того, чтобы почувствовать себя командиром снова – надо было наказать младшего матроса. Вот Грицак и гонял его по двадцать четыре часа в сутки, а чтобы тот без спросу не отдыхал – сам Федор Грицак старался быть постоянно рядом. Он сидел на корме рядом с Харитоновым и смотрел в утренний горизонт. Федор тоже то и дело проваливался в дрему, и вот перед очередным провалом он заметил на горизонте черную точку. Грицак собрался с силами, открыл глаза, достал из своей полевой сумки бинокль и приставил окуляры к уставшим глазам.

Точка оказалась лодкой, полной гитлеровцев.

– Харитонов! – через силу выкрикнул Грицак. – Принеси из кубрика ящик гранат!

Рыжебородый, шатаясь, заковылял к кубрику. Принес ящик и спросил:

– А зачем?

– Вражеская атака. Прицепи флаг к радиомачте! Стой! Отставить!.. Нет, цепляй!

Харитонов терпеливо дослушал до конца и выполнил приказ. Теперь и он уже видел небольшую шлюпку с десятком немецких матросов, едва шевеливших веслами в их направлении. На вражескую атаку это было не похоже, тем более, что, приблизившись до метров трехсот, они что-то закричали и замахали руками.

– Кажется, сдаются! – самодовольно произнес старший матрос.

Немцы опять взялись за весла, а один из них поднял в руке автомат, к дулу которого была привязана белая тряпка.

– Раз, два, три… – считал немцев Грицак. – Восемь гадов и ни одного офицера…

– Вир капитулирен! – хрипло закричал один из немцев.

– Это хорошо… – кивнул старший матрос.

Немцы опустили весла на воду метрах в десяти от борта баржи и напряженно-выжидающе смотрели на двух советских матросов, один из которых показался им очень дикого вида и нрава, а второй, гладко выбритый и державший автомат за ремень, не вызывал явного беспокойства. Немцы негромко посовещались и стали на виду у Грицака и Харитонова бросать в воду свои автоматы.

Грицак опустился на корточки возле гранатного ящика и, сощурившись, наблюдал за врагами, напрашивающимися в плен.

– Надо им что-то крикнуть… – Харитонов обернулся к командиру.

– Не надо, – отрезал Грицак. – Их родина нам скажет спасибо!

Он нащупал в ящике гранату, натренированно сорвал чеку и метнул гранату прямо в лодку.

– Ложись! – крикнул он, падая на палубу.

Харитонов грохнулся лицом вниз.

Взрыв взметнул вверх воду, дерево и людей. Рядом с головой Харитонова звякнул осколок, ударившись о железную палубу. Харитонов открыл глаза и увидел, что это не осколок – перед ним лежал оторванный взрывом палец с обручальным золотым кольцом. Рыжебородый зажмурился и тут же почувствовал во рту горький привкус – затошнило. Постарался сдержаться, но не смог. Отполз к борту и перегнулся. Когда немного отпустило, Харитонов приподнялся и огляделся по сторонам. По розоватой воде плавали обломки шлюпки. Грицак спокойно сидел на палубе и, зевая, поглядывал на своего подчиненного.

– Ладно. Черт с тобой, иди спать! – проговорил он.

– Зачем ты?.. – заторможенно спросил Харитонов, не глядя на Грицака.

– Для справедливости. Если нам нельзя сдаваться в плен, то почему им можно?! Потом, их восемь, а нас – двое… А если б они узнали, что винта нет и что нас только двое, – нам бы конец. Ну подумай, что нам с ними делать в открытом море? Иди спать! Стой!

Грицак поднялся на ноги, разогнул спину и внимательным взглядом прошелся по палубе.

– Вот что, – сказал он непривычно мягким голосом. – Сними с радиомачты флаг и иди спать!

Этой ночью в небе появился черный дирижабль и медленно, выключив мотор и пользуясь попутным ветром, пролетел над спящей баржей в кудаугодном направлении…

Штиль продолжался и на следующий день. Харитонов спал в кубрике уже вторые сутки, но старшему матросу Грицаку не хотелось его будить. Он гулял по палубе и даже мурлыкал себе что-то под нос. Места для прогулки было, конечно, маловато, но зато он имел все права считаться здесь хозяином и капитаном.

Грицак остановился у бортика, окинул хозяйским взглядом горизонты, потом посмотрел себе под ноги и, увидев оторванный палец, скривил губы, взмахнул правой ногой – и полетел человеческий осколок в воду, блеснув на прощанье обручальным кольцом.

– Ну вот и я послужил делу победы! – постарался как можно самоувереннее произнести старший матрос.