Бихарская мозаика

Тогда участие в создании фонда принимали не только газеты, но и многие частные и государственные предприятия и фирмы. Крупнейшее предприятие государственного сектора, металлургический завод в Бокаро, естественно, участвовало в этой кампании.

В офисах и цехах завода часто можно было встретить людей с голубыми бантами на груди и значками «Фонд помощи пострадавшим от наводнения». Они беседовали с рабочими, составляли длинные списки сделавших пожертвования. Их голубые банты и шкатулки, куда складывались полученные купюры и монеты, стали естественными и привычными атрибутами рабочего дня.

Вот в какой обстановке администрация и общественность завода пригласили для участия в благотворительном концерте в Бокаро одну из самых замечательных танцовщиц Индии. Билеты выглядели весьма внушительно и стоили дорого. Их распространяло правление «Бокаро-клуба». Подготовкой зала и встречей гостей занимался специально избранный оргкомитет.

Безусловно, такое событие — редкость для провинциального городка, и в тот вечер не надо было спрашивать дорогу к клубу — машины, мотоциклы и мотороллеры двигались в одну сторону. Дорога перед клубом превратилась в огромную автостоянку, а у входа устроились со своими тележками торговцы горячими жареными орешками. По празднично украшенному клубу сновали члены оргкомитета — они встречали зрителей, показывали им места, поэтому каждый чувствовал себя желанным и важным гостем. Когда мы вошли в зал, перед нами предстал наш друг «хэппи мэн», как всегда улыбающийся и готовый оказать нам внимание от лица организаторов концерта, о чем свидетельствовал бант в виде цветка, в центре которого была надпись «Оргкомитет», изящно прикрепленный к синему блейзеру. Очень занятый и важный, Нараян торопился проверить, как идет подготовка к концерту — танцовщица готовилась к выступлению уже более часа и скоро должна была появиться на сцене. В переполненном зале взгляд легко находил знакомые лица индийских коллег, с которыми уже приходилось встречаться на работе. Первые ряды партера предназначались для руководства завода и иностранных специалистов, далее были места для среднего инженерного состава, а «галерку» занимали младшие инженеры, мастера, рабочие и владельцы магазинов. Мужчины обменивались приветствиями, а женщины в нарядных сари усаживали детей. Шум голосов смешивался со звуками модной мелодии из нового кинофильма. Обстановка была торжественной.

Наконец на сцене появились музыканты. С интересом посматривая в зал и разглядывая публику, они, тихо переговариваясь, настраивали инструменты. Шум стих, как только зазвучали первые такты музыкального сопровождения, а появление танцовщицы заставило совершенно забыть о переполненном зале. Она исполняла танец в стиле катхак. Быстрые пируэты, сложные вращательные движения ног, костюм, грим, украшения, выражение лица и телодвижения были языком танца. Танцовщица рассказывала какую-то прекрасную историю. В рассказе сосуществовали материальное и духовное, чувственное и философское, богатства многосторонней человеческой натуры. Казалось, она плетет искусное полотно переменчивых настроений и чувств. Она владела залом и, отвечая на его настроение, обращалась к зрителям, увлекая их ярким рисунком своего повествования. В свете прожекторов сверкал золотисто-красный наряд, блестели украшения, в вихре вращений мелькали грозди жасмина, каким-то чудом удерживающиеся в темных волосах красавицы. Щиколотки ног были схвачены широкими браслетами с маленькими бубенчиками в несколько рядов. Постукивая пятками об пол, танцовщица создавала изощренные ритмические рисунки и переходы. Звон бубенчиков придавал особое, необъяснимое очарование каждому удивительному пируэту. Казалось, ей все подвластно. Точность жестов и движений, гармоничность и чувство равновесия, спокойствие и насыщенность действия буквально завораживали.

Во время перерыва, достаточно длинного, для того чтобы зрители могли выпить по чашечке чая и обменяться новостями, к нам подошли Нараян с женой Раджни. Глубокие складки розового шелкового сари подчеркивали ее стройную фигуру, гладко зачесанные волосы, собранные в тяжелую косу, украшали такие же цветы жасмина, как у танцовщицы, на лбу юной дамы красовалась кокетливая тика розового цвета в тон сари. Нараянам хотелось узнать, понравился ли нам концерт и все ли танцы понятны.