Бихарская мозаика

Если в могольские времена багхелы прославились тем, что послали Акбару знаменитого певца, то во времена британской колонизации Индии Багхелкханд снискал печальную известность тем, что вплоть до начала XIX века в джунглях Ревы укрывались профессиональные разбойники — пиндари. Иногда эти грабители поступали на службу в войска маратхов, но в основном жили за счет добычи, которую захватывали, грабя и убивая невинных путешественников. Чтобы как-то оправдать свои злодеяния, пиндари заверяли, что убийство с грабежом — это религиозный обряд. Четыре месяца в году, как обычные крестьяне, они обрабатывали свои поля, а остальное время года занимались разбоем. Перед тем как вернуться в родные деревни к очередному сезону полевых работ, они совершали обязательное паломничество в храм Бховани в Биндучале, принося в жертву божеству часть своего «заработка. Брахман без колебаний и угрызении совести принимал эти подношения. В начале прошлого века англичане обнаружили, что пиндари из Багхелкханда совершают набеги и на деревни Ост-Индской компании. Ритуал убийств, совмещенный с грабежом, шокировал англичан не менее, чем обряд сати. Английские завоеватели навязали правителю Багхелкханда договор, разрешавший войскам Ост-Индской компании преследовать банды пиндари и на территории княжества. Покончив с бандитами, англичане, однако, не спешили покинуть Багхелкханд — уж очень им понравился обитатель местных джунглей — белый тигр. Так леса Ревы прославились как самое знаменитое место в Индии для охоты.

Здесь водилось много разных диких животных, но на белого тигра охотились только махараджа и его почетные гости. Менее важные гости, получавшие разрешение на охоту в Реве, не могли похвастаться ценным трофеем. Дело в том, что шикари махараджи, следуя приказу правителя. тайно отгоняли тигров с дороги «второсортных» гостей. Махараджи были страстными охотниками, последний из них оказался самым удачливым и за свою жизнь отстрелил более 800 тигров.

Трудно понять, почему белый тигр считается более красивым зверем, чем его обычный золотисто-черный собрат, но он всегда пользовался, как и сейчас, особой славой. Махараджа с величайшим почтением относился к обладателям британской короны. В знак уважения к монарху он приказал сделать чучело белого тигра и отправил в подарок королю. Правитель Ревы был крайне разочарован, узнав, что его подарок не украсил залы и коридоры Букингемского дворца, а стал экспонатом в Музее естественной истории. Махараджу задело не безразличие короля, скорее это было недоумение: как такой дивный зверь оказался выставленным напоказ толпе. В следующий раз, когда готовили очередной подарок, махараджа приказал из тигровых шкур сделать ковер. Когда в Реву приезжали гости, побывавшие на приемах в Букингемском дворце, махараджа с пристрастием расспрашивал, не видели ли они его ковер и где он помещен.

ВАССАЛЬНЫЕ КНЯЖЕСТВА

В 1858 году после ликвидации Ост-Индской компании управление Индией перешло к английской короне. Но королева Виктория стала сюзереном раджей, махараджей, махаравалов, назимов, навабов и других носителей величественных и экзотических титулов, под властью которых осталась треть территории субконтинента. Шестьсот князей управляли своими владениями. Если одни княжества представляли собой пыльный клочок земли, то другие по территории были равны Британским островам.

Индийские князья всегда ставили себя выше завоевателей, династии которых сменяли одна другую, в то время как правящие кланы раджпутов сохраняли власть, унаследованную от предков, которые правили в северо-западной Индии еще две тысячи лет назад. Они утверждали, что происходят от Рамы и Кришны, верили, что являются потомками Солнца и Луны.

Понятно, что в стране с древними традициями, где высоко развито поклонение божествам, романтические легенды воспевали божественное происхождение князей. Так, махараджи Майсура утверждали, что ведут свою родословную от Луны. Один раз в год, в день осеннего равноденствия, махараджа становился для своих подданных воплощением Бога на земле. На девять дней он уединялся в темной комнате своего дворца, как садху в гималайской пещере. Все эти дни он не умывался, не брился. На него нельзя было ни смотреть, ни касаться, ведь на эти дни в него вселялся Бог. На девятый день затворник выходил из уединения. У ворот дворца его ждал слон, украшенный расшитой золотом попоной и серебряным щитом с изумрудами на лбу. На слоне в сопровождении вооруженных копьями всадников махараджа направлялся к ипподрому Майсура, где на глазах подданных, заполнявших трибуны, брахманы, читая мантры, умывали, брили и кормили его. Когда солнце опускалось за горизонт и наступала темнота, махарадже подводили черного коня. Он садился на него, и в этот момент по периметру ипподрома загорались тысячи факелов. В их дрожащем розовом свете правитель скакал на черном коне но дорожке ипподрома под аплодисменты подданных, которые ликовали, что сын Луны снова вернулся к людям.