Бикини

Когда читала эти репортажи, она не могла не думать о том, что должны чувствовать читавшие их американцы. Что думают Лайза, Мэтью, Натан, что приходит в голову Астрид и Лилиан Гроссман, еврейской девушке, которая недавно поселилась рядом с ней в доме Астрид? Ассоциируются ли у них каким-то образом немцы, о которых в них говорится, с ней, Анной? Не думают ли они, что самим фактом своего существования она, немка, недавно приехавшая оттуда, каким-то образом связана со всем этим ужасом, что она-то и допустила его — одним своим молчанием? Распространяется ли вина за эти преступления, с их точки зрения, на всех немцев — или только на неких абстрактных, которых не встречаются тебе в коридоре, на улице, в ресторане или парке? Должна ли она за все это извиняться? Не только сейчас, но в течение всей оставшейся жизни? Будет ли это ее личным пятном позора? Вот о чем она думала, когда не могла заснуть в ту ночь.

Стэнли появился в это воскресенье около полудня. В новом костюме и голубой рубашке он выглядел исключительно нарядно. Она вперные видела его в галстуке, а его глаза казались какими-то особенно голубыми. Через четверть часа в редакции появился Артур. Он тут же прошел в «машинное отделение». Так называлось помещение, в котором без устали щелкали тридцать телексов, а в последнее время появились еще и факсимильные аппараты. С помощью этих таинственных приспособлений можно было отправлять и получать телеграммы, написанные от руки. Артур оказался, как выразился Стэнли, «куда более дальновидным, чем весь Голливуд». Как только факсимильные аппараты появились на рынке, он тут же закупил для редакции несколько штук.

Они открыли двери офиса. Им хотелось слышать, что происходит снаружи. Но оба не могли сосредоточиться на работе. Стэнли рассказывал ей о мадам Кальм из Люксембурга, а она смотрела на него и думала, какой добрый Бог послал ей этого человека. Около девяти часов в холле все стихло. Они выбежали из офиса. Артур стоял у входа в машинное отделение и держал в руке лист бумаги. Он закрыл дверь и, когда наступила полная тишина, стал медленно читать:

Реймс, Франция, 7 мая 1945 года

В воскресенье в 2.41 по французскому времени или в 8.41 вечера по Восточному военному времени Германия подписала акт о безоговорочной капитуляции перед союзниками и Советским Союзом. Капитуляция была подписана в небольшом, красного кирпича, здании школы, в штаб-квартире генерала Дуайта Д. Эйзенхауэра. Капитуляцию, которая формально завершила войну в Европе, длившуюся пять лет, восемь месяцев и шесть дней и принесшую множество жертв и разрушений, от имени Германии на акт о безоговорочной капитуляции подписал генерал Альфред Йодль. Генерал Йодль является новым начальником штаба германской армии. Акт капитуляции с американской стороны был подписан генералом Уолтером Беделлом Смитом, начальником штаба генерала Эйзенхауэра. От имени Советского Союза он был подписан генералом, а от имени Франции генералом Франсуа Севезом. Официальное сообщение будет объявлено во вторник, в девять утра, когда президент Гарри С. Трумэн выступит с радиообращением к народу, премьер-министр Уинстон Черчилль издаст указ о провозглашении Дня Победы в Европе. В это же время генерал Шарль де Голль обратится с таким же обращением к французскому народу.

Артур закончил читать. Вытер пот со лба и без каких-либо комментариев вернулся в машинное отделение. Сквозь стекло все видели, как он с остервенением стучит по столу кулаком. После минуты абсолютной тишины раздались оглушительные аплодисменты, а затем — громкие вопли. Стэнли, подхваченный толпой, неожиданно куда-то исчез. Анна одиноко стояла, со всех сторон толкаемая людьми. Подошла к стене и, стараясь держаться подальше от кричащей толпы, пробралась на кухню. Она выключила свет, встала на колени и, прижавшись головой к холодильнику, заплакала.

— Я вас искал, — услышала она чей-то голос.