Билет до Гавгамел

– Чёрт, тебе подсунули макет! – оглянулся на него Антон. – Бросай. Возьми мой револьвер Стечкина с лазерным целеуказателем, там пять патронов, и целься с двух рук по колесу, а то они сейчас сообразят, что к чему!

Виктор сделал подряд пять выстрелов. Одна из пуль угодила в заднее стекло, но ниссан начал отрываться, потом вдруг резко затормозил и мгновенно оказался в хвосте порше. Из заднего окна по ним начали палить сразу из двух автоматов.

– Гранату! – крикнул Антон. – Там, в углу!

Виктор не понимал, что происходит. Машинально нащупал на сиденье две лимонки и быстро передал одну Антону. Тот метнул её под колеса ниссана. Вспышка, взрывной волной машину вынесло на тротуар, и она, перевернувшись в воздухе, врезалась боком в киоск «Цветы», разнося его на куски.

– Перекур, – Антон откинулся расслабленно на спинку сиденья. – Давай по глотку мартини.

Он хлебнул из бутылки нервно, протянул Виктору.

– Менты! – крикнул водитель.

Антон Щеглов не глядя метнул в окно вторую гранату. Виктор оглянулся и увидел, как полицейская машина влетела в дерево, стоявшее на краю тротуара.

– Оцепление перед Садовым кольцом!

– Разворачивайся! – скомандовал Антон.

Но поток машин был такой, что развернуться они не смогли.

– Сворачивай во двор! Там скроемся. Стволы тряпкой протри и бросай за борт!

– Вертолёт завис над Ордынкой. Нас взяли в кольцо!

В глазах Антона горел злорадный огонёк:

– Рано радуются, мы ещё повоюем! Дай-ка мне снайперку Драгунова, на заднем сиденье. Сейчас достанем эту вертушку! А ты бери «Витязь» с лазерным целеуказателем, из него можно броню пробить.

Но вертолёт упрямо снижался, маневрируя и уходя от выстрелов.

– Сворачивай направо, там есть проезд через внутренний двор!

Однако двор, в который влетела машина, оказался тупиковым. Они стали разворачиваться, когда заметили, что с улицы навстречу им выруливала полицейская машина. С низко опустившегося вертолёта по ним дали предупредительную автоматную очередь.

– Всё, обложили как волков, теперь не вырваться. Сдаёмся, – сник Антон. Он жадно начал глотать из бутылки мартини.

Во двор въехала вторая машина. Из неё выскочили люди в чёрных масках и бронниках и окружили мерседес. Двое из них подскочили к Виктору с Антоном, сбив с ног, уложили на асфальт, закрутили руки за спину. Щёлкнули на запястьях наручники.

– Ну что, ребята, нагулялись? – нервно усмехнулся старший офицер. – Вы влипли реально!

Краем глаза Виктор увидел на небе таявшие последние звёзды. «Зачем я в это ввязался? Как хорошо и спокойно было в Подберёзкине!.. С Антоном Щегловым что-то случилось – по Москве мечется, как по джунглям. Что их теперь ждёт?»

Но Антон присутствия духа не терял:

– Ничего, прорвёмся. Я не из таких передряг выбирался…

В закрытой машине с решётчатыми окнами их доставили в следственный изолятор.

Через полчаса их ввели в просторную комнату, напоминавшую судебный зал. За столом, накрытым красной материей, сидели трое в форме. Тот, что сидел в центре и был одет в синий мундир, произнёс грозно:

– Внесудебная чрезвычайная тройка рассмотрела ваше дело. Вы обвиняетесь в государственной измене, терроризме, шпионаже и в правотроцкистском уклоне. Согласно статье пятьдесят восьмой части десятой пункта первого Уголовного кодекса высокая тройка приговаривает вас к десяти годам лагерей без права переписки.

У Виктора подкосились ноги, а Антон выкрикнул:

– Что вы нам шьёте? Какая пятьдесят восьмая – её давно отменили!

– Но не для таких, как вы, – ответил главный судья. – Вы хоть знаете, что вас ждёт, оппортунисты?

– Мы вне всякой политики!

– Все осуждённые так говорят. Рассмотрение дела закончено. Доставьте их в тюремную камеру! – приказал судья двум охранникам с автоматами.

Их посадили в закрытую машину без окон и привезли в тюрьму на Лубянку. Когда их ввели в дежурную комнату для оформления, Антон обратился к офицеру:

– Я имею право на один звонок.

Тот протянул свой сотовый:

– Минута.

– Мне хватит десять секунд. – Антон набрал номер, дождался соединения. – Милая? Я не вернусь сегодня домой.

Их втолкнули в тесную полутёмную камеру. Перед тяжёлой кованой дверью с них сняли наручники.

– Всё, голубчики троцкисты-оппортунисты, отсюда ещё никому не удавалось выбраться живым, – железным голосом выдал охранник, позвякивая тяжёлой связкой ключей.

Когда дверь за ними закрылась, с койки поднялся здоровенный, заросший многодневной щетиной детина с наколками паука и паутины на плечах. Сполз с койки, сел на табуретку за стол, ножки которого были вбетонированы в пол, хмуро оглядел новосёлов камеры:

– Значит, расклад такой. Рулить в хате буду я. Про Петяню Ломового слыхали? Пальма – моя. Ты, – он ткнул пальцем в грудь Виктора, – будешь драить очко до блеска, а в свободное время стоять у тормозов.

Он задержал взгляд на Антоне:

– Ну а твоё место, приятель, под шконкой.

– Не козли, чувак, я месяц назад с хаты откинулся, пятюшник мотал.

Виктор уставился на Антона, пытаясь понять, о чём тот говорит.

– Не похож ты на вора, – прорычал Петяня, ухватив правой рукой Антона за плечо. – За базар ответить придётся. Ну, поклонись в пояс, падла!