Билет до счастья

На первой остановке мы посетили район Амалиенау, где красовались между соснами и дубами восхитительные виллы респектабельных жителей этого региона. Но самым восхитительным строением, поразившим меня с первого взгляда, была кирха памяти королевы Луизы, горячо любимой всеми пруссами и их потомками.

Гуляя по плавным линиям улиц я любовалась завораживающими своим разнообразием виллами, построенным вначале ХХ века, и в то же время выдержанным в едином югендстиле, украшенными башенками и флюгерами, и мне почему-то очень захотелось остаться здесь навсегда. Меня поражала изящная красота некоторых строений, отреставрированных современными отделочными материалами, отчего они походили на домики из сказки, тем самым создавая неповторимую атмосферу тридевятого царства.

Осень здесь еще не вступила в свои права, поэтому несмотря на накрапывающий мелкий дождь, сквозь плотную листву вековых деревьев пригородного парка Амалиенау, начало проглядывать солнышко и стало совсем тепло. Уходить отсюда вовсе не хотелось, и я дала себе слово, что обязательно вернусь и поброжу еще несколько часов по этому фешенебельному кварталу.

Экскурсионная группа выдвинулась по маршруту в сторону бывшего Кнайпхофа, а ныне острова Иммануила Канта, фанатично почитаемого философа и почетного жителя Кёнигсберга, покоившегося у стен центрального Кафедрального собора.

Величественное здание темно-коричневого цвета поражало совей средневековой строгостью и в то же время притягивало как магнитом, предлагая переступить очерченные границы веков и погрузиться в эпоху расцвета государства Прусского.

– Иммануил Кант учился в Кёнигсбергском университете и позже стал его профессором и преподавателем, – рассказывала биографию философа рыжеволосая экскурсовод, стоя около металлической ограды захоронения, – и существует поверие, что Кафедральный собор не пострадал во время Второй мировой войны благодаря тому, что здесь покоится великий ученый.

Группа что-то бурно обсуждала, задавая вопросы и получая ответы от гида. А я была счастлива от сопричастности ко всему происходящему, от этой долгожданной возможности и не покидающего меня ощущения парящей в воздухе свободы.

– Великая заслуга Канта в том, что он не покинул родной Кёнигсбергский университет и способствовал его процветанию, несмотря на приглашение Императрицы Елизаветы приехать в Москву, – продолжила Агне.

– Великая заслуга Канта в том, что он сказал: «Платон мне друг, но истина дороже», – ляпнул кто-то из толпы.

– Кант этого не говорил. Зато он говорил: «Имей мужество пользоваться собственным умом», – начал разгораться неожиданный диспут.

– Великая заслуга Канта состоит в том, что он был сторонником Вечного мира, который может быть достигнут путем всеобщей демократии и международного сотрудничества, – вдруг услышала я раздавшийся за моей спиной мужской голос одного из стоящих рядом многочисленных слушателей, присоединившегося к нашей группе.

– Возможно, – сказала, улыбнувшись, наша кучерявая девушка.

А я подумала: «Надо же, как он прав. Будто бы уловил мои мысли о свободе и вечном мире во благо всего человечества».

Закончив экскурсию, Агне предложила посетить органный зал Кафедрального собора, где начинался концерт.

Я выдвинулась в сторону больших металлических ворот, ведущих внутрь собора, заметив в бежавшей за мной толпе экскурсантов того молодого мужчину, который так взбудоражил мой мозг своим высказыванием о концептуальных предпочтениях великого философа. Мы улыбнулись друг другу и последовали на свободные места, расположенные под сводами готического строения.

Слушая огранную музыку, я стала вспоминать прочитанные мною в запой лекции моей мамы, которая много лет преподавала философию. То ли от того, что территория, на которой я сейчас находилась, была пропитана многовековыми знаниями, то ли от того, что все же я воспитывалась в высокодуховной среде людей интеллектуальных, но мне приходили на ум теории из теологических воззрений античных философов о морали. Ведь Золотое правило морали, сформулированное Сенекой, звучит так: «Обходись со стоящим ниже так, как ты хотел бы, чтобы с тобой обходились стоящие выше».

И тут же всплывали теологические концепты истоков христианства, Римской империи и фарисеях – толкователей ветхозаветных иудейских законов.

В сущности, в основу ветхозаветных законов легли учения античных философов: Платона, Сенеки, Филона Александрийского. А само христианство зародилось в Иудее, которая тогда находилась под протекторатом Священной Римской империи.

Думая обо всем этом, я понимала, что мне ещё предстоит увидеть Тевтонские замки, посетив места распространения христианства миссионерами католиками, фанатично верившими в Хилиазм и второе пришествие Христа.

Путники