Билет на балет

Конечно, постановщики постарались, и сцена вилис очень красивая. Музыка, рисунки, хореография. Глаз от сцены невозможно оторвать. И Ганс танцуя умирает.

Красавица, любящая Жизель до последнего момента верна графу, своим танцем спасает его и пропадает в гробнице навсегда. Кстати, в Париже эта сцена так эффектно поставлена!

К чему я это всё? Мораль. Все действующие лица допустили ошибки поведения, и все поплатились. Лучшая учесть – графа. Он жив, здоров. Как все гениальные произведения, это заканчивается открытым финалом. Зритель в своих фантазиях, уже на своё усмотрение, продолжает и завершает его как хочет.

Полина замолчала. У неё даже горло пересохло от долгого монолога.

– Интересная трактовка, – отметил Кирилл. – Никогда так глубоко о сюжете не думал.

– А там и нечего думать. Балет это танец. Смотри и наслаждайся. Идёмте, а то скоро солнце будет высоко в зените, – привычным тоном сказала Поля, быстро встала и зашагала в сторону огромной скульптуры.

Кирилл был чуточку ошарашен. Женщина раскрылась в совершенно новом амплуа, и он вновь попытался вернуться к своему вопросу.

– Полина, не хочу вас вновь обидеть, только мне непонятно. Вы балерина или нет?

– Конечно. Да. Разве могло быть иначе?

Попутчики дошли до протоптанной тропинки и стали подниматься ещё выше.

– Близкая подруга моей бабушки, очень талантливая балерина, рассказывала, как ей иногда было тяжело выходить на сцену. Физически и эмоционально, – первым заговорил Кирилл.

Полина остановилась, улыбнулась и ответила:

– Наша профессия всегда связана с перенапряжением, неимоверными физическими нагрузками и усилиями. Иногда затраты слишком велики, и чувствуешь себя опустошённой. Но только заиграет музыка увертюры, и ты вновь становишься самой собой – танцовщицей, исполнительницей и актрисой.

– Но это так тяжело. Неужели у вас не было желания всё бросить и начать жить нормальной жизнью?

Полина остановилась.

– На ваш взгляд моя жизнь какая-то особенная? Она такая же, как и у всех! Ничем не отличается. Возможно, со стороны кажется, что мы отдаём на сцене больше усилий, чем простой человек в своей повседневной жизни. Но ведь у каждого свои трудности и испытания. Не бывает профессий, занятий, деятельности, где совершенно нет напряжения или не надо прилагать усилия. Меня так воспитывали и учили – делать всё с полной отдачей, максимально честно, выкладываться до последнего. Я всегда переступаю порог «через не могу». И в этом вся прелесть творчества! Там, где присутствуют элементы осознанного творческого отношения, все эти трудности делают жизнь осмысленной и интересной. Для чего я живу? Для чего творю? Что я хочу сказать и передать зрителям? Какое отношение вкладываю в свой образ? – глядя на панораму Куско, Полина на секунду замолчала, а потом продолжила: – Сколько интересных моментов, вопросов скрывает в себе искусство балета. И физические боли, по сравнению со смыслом искусства, всегда лишь второстепенны, мизерны. Если хотите знать – ничтожны. Разве может быть боль выше наслаждения пребывания на сцене? Не может. Нет, не может.

– А вы целеустремлённы!

– Ещё как, – подтвердила Полина. – Я не то, что целеустремлённа или непреклонна в своём служении, даже больше. Я настойчива и упёрта. – Затем вновь посмотрела вдаль и добавила: – И моё терпение не имеет границ. Мне кажется, терпение – это одна из разновидностей настойчивости. Идёмте. А то мы так никогда до вершины не доберёмся.

Прерывисто дыша, они подобрались к самой вершине Иисусовской панорамной площадки Куско. Было немного душновато.

– Скоро будет дождь, – заметил Кирилл.

– А может, рядом с таким огромным, величественным сыном Божьим обязательно должно дух захватывать? – шутя предположила Полина.

– Только к городу он лицом, а к нам… чем осталось, – продолжил Кирилл и жестом пригласил Полину присесть на единственную пока свободную скамейку.

Он сбросил с плеч рюкзак и, перед тем как сесть, расстегнул свой спортивный свитер. Одним движением его снял. Перед глазами Полины промелькнула его обнажённая рука. Никогда прежде она не обращала внимания на руки этого мужчины. Её всю словно ослепило. Молниеносным ударом в сердце, в живот, во всё тело Полину поразила эта единственнная деталь – отливающая золотом крепкая и покрытая волосами мужская рука. Ей захотелось сделать необъяснимое и крайне недопустимое. Сидя совсем рядом, друг подле друга, Полина едва прикасаясь, провела внешней стороной правой ладони по волосистому предплечью Кирилла.

Как удар шаровой молнии, ответным рикошетом заряд огромнейшей энергии провёл электрический шок по всему его телу. Кирилла как громом поразило. В одну секунду он обомлел. Он не мог не ни дышать, ни говорить, а думать так и вовсе не было возможности. Такого телесного контакта у него прежде не было. Никто и никогда до него так внезапно нежно, просто и изящно не дотрагивался. Без никаких предвзятых, продуманных целей и пошлых желаний. Просто так – мило, беззаботно и легко. И эта лёгкость его мгновенно возбудила.

Полина заметила его странное смущение и оправдалась: