Билет на Луну

– Это даже лучше. Пусть, что нибудь народное исполняет. Генерал это уважает. И платим, кстати, по двойному счетчику, как в горячем цеху, – И Моржов захохотал, довольный своей шуткой.

– Во сколько баня, – с надеждой спросил Кислый, дождавшись, когда полковник успокоится.

– В восемь. А ты, что хотел от меня то?

– Понимаете. У меня девушку забрали ваши, – Кислый прикрыл ладонью динамик, и кивнул Толику. – Как фамилия?

– Лиза Ефремова. Ее в шестое отделение увезли, – прошел Толик.

– Ефремова Елизавета. В шестом отделении, – убрав руку от трубки, повторил Кислый.

– Шестое, это не мой район, – вздохнул в ответ Моржов. – Но ты не расстраивайся. Завтра в бане все наши будут, со всего города. Решим вопрос, ерунда. Пусть денек посидит. Это всем на пользу идет. Ну, что договорились?

–Я постараюсь, – вздохнул Кислый.

–Завтра, отзвоню, куда прислать машину. Будь, – бодро ответил Моржов и отключился.

– Ну, и что мне теперь делать, – пряча телефон, Кислый грустно посмотрел на Толика. – Завтра три выступления. В шесть перед женой замминистра. В семь перед Генпрокурором, в восемь перед генералом Хвостовым в бане. Как мне везде успеть? Разорваться?

– Вам, с такой популярность, двойники нужны. – Посочувствовал Толик. – Я слышал, на Западе многие артисты так делают.

– Мы же не Западе. Тут личный контакт важен. «Тем боле с представителями власти. Тем более такие деньги платят», – произнес Кислый и добавил, задумавшись, – Хотя. Моржов прав. Я бы мог с этим солистом Сидоровым в баню съездить. Скрипач один, без меня может исполнить. Там лицедействовать не надо. Загримировать под юного Чехова и пусть пилит на скрипочке. – И он уже радостно посмотрел на Толика, -У нас Комик шоу, такие мастера работают. Загримируют, мать родная не узнает. А вот с прокурором сложнее. Там, наоборот хотят, студента кулинарного техникума, одного, без оркестра.

– Может тоже, кого нибудь загримируете, – предположил Толик.

– Загримировать можно. Но ведь там, реально выступать надо. Даже не знаю, что делать.

– Ну, а про Лизку не забудьте, пожалуйста, – напомнил Толик, забирая со стола, пустую сковородку и унося ее к раковине. – Я пойду, тогда.

– Иди, – махнул ему рукой Кислый.

После ухода Толика, Кислый выкурил сигарету, задумчиво глядя в окно, на рабочих в сквере, монтирующих очередную секцию ракету. Потом допив пиво и вернувшись в зал, включил радиоточку, из которой неожиданно тихо заиграла какая-то оркестровая музыка, и прилег на диван. Музыка сразу успокаивающе подействовала на его уставший мозг, и он медленно погрузился в сон.

Второй сон Кислого.

Музыка стала заполнять все пространство и вдруг из темноты возникла, освещённая цветными прожекторами цирковая арена, на которую в черном фраке выбежал ведущий, держа в поднятых руках цилиндр и тросточку. «Здравствуйте, дорогие зрители», – крикнул в пространство человек во фраке и в ответ раздались громкие аплодисменты. Кислый с удивлением оглянулся по сторонам, и увидел в полумраке сидящие силуэты, аплодирующих зрителей. «Наше представление начинается», – снова взмахнул руками ведущий, лицо которого, показалось Кислому на кого-то похожее. В это время зазвучал цирковой туш и на сцену стали выходить артисты, хлопая и кланяясь залу. Справа от Кислого сидел солидный мужчина, периодически поднося к глазам маленький, театральный бинокль.

– Вы не разрешите мне взглянуть разочек, – вежливо обратился к нему Кислый, когда дяденька опустил бинокль.

Тот не глядя протянул ему бинокль и Кислый приложив его к глазам, поискал немного и навел на ведущего, и удивленно воскликнул: «Это же я». И чуть подвинув бинокль в сторону, снова увидел себя, но уже в виде клоуна. За клоуном, с хлыстом в руке стоял, в искрящемся красном фраке, стоял дрессировщик, у которого тоже было лицо Кислого, только с длинными черными усами, торчащими в разные стороны. За дрессировщиком выстроилась целая команда акробатов, с разными прическами, но одним и тем же его лицом. Кислый водил биноклем по стоящим артистам, и у всех у них, включая женщин акробаток и даже лилипутов, было его лицо.

– Верните бинокль, – попросил вежливо сосед, когда часть артистом ушли и остались воздушные гимнасты, которые по веревочным лестницам стали подниматься под купол цирка.

– Извините. – Кислый протянул бинокль хозяину.

Он подождал пока закончат выступления акробаты и вежливо произнес, обращаясь к соседу с биноклем: «Простите, а вам не кажется, что у них у всех одно, и тоже лицо?»