Билет на солнце, или Сказка о потерянном времени

Наташу эти фривольные замечания уже не смущали: она знает Виктора Карловича как человека с весьма строгими принципами. Когда-то он — единственный — поддержал ее в трудную минуту. И Макс как-то упоминал, что отцу сможет доверить любую тайну, свою, разумеется, не чужую.

Кстати, о тайнах. После танца вышла к мужу на балкон, и Дима решил оставить их наедине, улыбнувшись Наташе по-приятельски и Максиму — с восхищением. Наташа вдохнула теплого вечернего воздуха с ароматом цветущих кустов роз, и картинно встала в красивую позу.

— Раз уж мы теперь муж и жена — официально одно целое с одной фамилией, может, ты раскроешь мне все свои тайны?

— Какие тайны? Никаких тайн! — хмыкнул Максим.

— Ну, например, скажи честно, ты спал с Юркиной Светой?

Макс отвернулся, цокнув языком: ну вот опять. Даже не занервничал от ее вопроса, как было раньше. Настоящий друг сам обо всем догадается. А она его друг, хочет он этого или нет.

— По-моему, ты и сама знаешь ответ, — сказал он доверительно.

— Я могу лишь предполагать, а знать можешь только ты. И Света. Я хочу, чтобы ты сказал мне правду один раз, и больше я не буду спрашивать.

— Да, — сказал он правду, как она просила. — Еще вопросы?

— Юрик об этом знает?

— Да. Знает.

— Это было тогда, когда они поссорились, и ты поздно пришел домой, не предупредив меня? Такое было только однажды, поэтому я запомнила. Я правильно догадалась, ты ее «утешал»?

— Скорее, я сделал ей еще хуже. Для нее это тоже была просто слабость, и она плакала потом из-за этого. Жалела. Я, собственно, даже не кончил, она меня очень быстро остановила, сказала, что мы не должны этого делать.

— Понятно. Очень интересно, — улыбнулась Наташа. — А изменял мне, когда мы еще сексом не занимались?

— Нет. Я же тебе много раз говорил, что нет.

— Что, удовлетворялся одной мастурбацией?

— Да, вполне.

— С моей мамой не спал?

Вот тут Макс уже на полном серьезе расхохотался:

— Нет, что ты!

— Вы с ней как-то подружились… Ну, зная тебя… Ладно, проехали.

«Зная тебя» — и продолжение фразы будет обязательно про секс, Макс уже привык: по юности так все время говорил Костик, потом его догнал Юрик, потом подключился Андрюха — нет ничего удивительного, что и Наташа знает его так же хорошо. На вопрос «Кто ты?» первое, что приходит на ум — «любовник»…

— У тебя все вопросы только относительно секса? — подколол Максим эту ее «озабоченность».

— Нет, еще про армию. Что там было такого страшного?

— А вот об этом я не хочу говорить, — нахмурился он.

— Ну, Макс!

— Я не хочу об этом говорить! — повторил он строго. Ну зачем она так?

Наташа надула свои соблазнительные пухлые губы:

— А я думала, мы начнем новую жизнь! Без тайн, откровенную и основанную на полном доверии! Мы с тобой так много значим друг для друга — откровенность только укрепила бы наши отношения! А ты вот, значит, как… Просто не хочешь что-то говорить! Хотя у меня есть некоторые подозрения, я же не совсем дура! Ты был причиной чьей-то смерти?

— Да, моего друга! — твердо ответил Макс в надежде, что после этого она точно прекратит свои расспросы, чтобы не травмировать его душу. Но он ошибся.

— А как… как он умер, и при чем здесь ты..?

— Я его застрелил. Теперь всё? — прервал он ее раздраженно и жестко.

Развернулся и, оставив невесту одну, быстро направился в зал, идя четко по прямой, не обходя ни серпантинки, валяющиеся на полу, ни встречных гостей.

Никогда еще Наташа не чувствовала себя так одиноко. Никогда еще так сильно не хотелось заплакать. Сжать веки, зажмуриться сильно-сильно, до боли, до крови, и орать во все горло. Уничтожить себя за то, что сделала это. Новость казалась совершенно неправдоподобной, но при этом было яснее ясного, что это правда. Наташа вспомнила, каково это, когда умирает твой друг…

Как только смогла сделать выдох, пошевелиться, и закрыть рот, Наташа кинулась за Максом. Сквозь толпу танцующих видела только, что он завернул в сторону туалетов. Смело направилась следом. Кто-то ловил ее за руку, требуя потанцевать, но Наташа вырвалась, даже не взглянув, кто это был. Она уже совершенно не понимала, что делает, ведь теперь любое дальнейшее действие — это переменная икс, которую еще надо найти, и которая зависит от множества игреков. Дверь мужского туалета ее ни капли не тормознула, ей даже было не важно, что там могут оказаться и другие «посетители».

Макс стоял над раковиной, опустив голову и спрятав лицо в мокрых ладонях. Умылся еще раз, протерев глаза. Посмотрел на девушку, только когда она позвала тихо:

— Макс!

Мужчина скинул с лица мокрую длинную челку… и никак не отреагировал.

— А за что? — спросила она со страхом, стоя в проеме, боясь и войти, и оставить его одного. И услышала собственный голос, как чужой: дрогнувший, сдавленный.

Мужчина снова наклонился над раковиной, снова умылся… Наташа зашла в туалет уже окончательно и прикрыла за собой дверь.

— Отстань, — прошептал Максим сквозь ладони.

Он взглянул на себя в зеркало, и Наташа увидела слезы в его покрасневших глазах.

— Уйди отсюда.