Билет на вчерашний трамвай

– По кочану. Сказала, не зайдешь. И всё. – И тут меня прорвало: – Скотина! Сволочь жирная! Ты… Ты сука, понял? Я тебя любила, урод! Я семь лет жила воспоминаниями ! Я… Я книгу написала, понимаешь?! – Из глаз у меня брызнули слезы. – Я сына хотела твоим именем назвать, упырь волосатый! Я вчера всю ночь не спала, думала о том, как увижу тебя, как обниму, как мы пойдем с тобой гулять по улицам, и я расскажу тебе, как я жила все эти годы без тебя! Я думала, тебе интересно будет узнать! А ты, ты… Ты тварь, Савельев. Ты гнусная мерзкая скотина. Как ты мог?

Я закрыла лицо руками и сползла спиной по двери.

– Ксень… – раздалось над моим ухом, – кукла моя…

– Не смей! Не называй меня так!

– Понял. Ксень, прости дурака… Я ж тоже по-другому хотел… Я и на письма твои не отвечал, потому что знал: отвечу – сорвусь. А у меня семья и дочь… И сегодня хотел по-другому. На концерт тебя сводить, погулять, поговорить…

– Не-на-ви-жу…

– Прости. Я ж никогда пить не умел. Ты помнишь…

Вот только в этот момент я поняла, что рядом – он. Славка. Тот самый, которого я знала семь лет назад. Интонация та же, заискивающая, оправдывающаяся… Поняла, и тут же голову подняла, и глазами с ним встретилась. И увидела его тем двадцатилетним загорелым мальчишкой с зелеными глазами и бровями, сросшимися на переносице.

– Зачем? – только и спросила.

– Не удержался. Захотел увидеть. Сорвался. Глаза в глаза.

Не моргая. Молчим.

Я не выдержала первой:

– Уходи. И больше…

– Понял. Я не позвоню. Обе щаю. Закрыла лицо руками и бросила:

– Не смотри. Просто уходи. Не оборачиваясь.

Рядом хрустнули суставы мощного тела. Слава поднялся с корточек и тихо сказал:

– А дочь у меня Ксенией зовут. Звук удаляющихся шагов.

Я посидела еще минуту и с усилием поднялась.

В тот момент я остро поняла одну непреложную истину: никогда не входи в одну реку дважды.

До тебя не дураки на свете жили. И раз они это сказали – значит, в этом что-то есть.

У меня были воспоминания.

Теперь у меня нет ничего.

Не делайте собственных ошибок. Учитесь на чужих. А еще лучше – на моих. Потому что у меня их как у дурака фантиков.

СУДЬБА И ЗА ПЕЧКОЙ НАЙДЕТ

– Все! Надоело! Хватит! Устала! – выкрикивала в запале Лелька. – Ненавижу!

Я молча распихивала по шкафам упаковки туалетной бумаги и бумажных полотенец, коробки с макаронами и крупой, железные банки с сахаром и целый пакет разноцветных презервативов. Распихивала небрежно, абсолютно точно зная, что через неделю все придется вытаскивать обратно и рассовывать по пакетам и сумкам, которые понурый Бумбастик, подгоняемый криками жены, уныло кряхтя, потащит в багажник своей машины.

К глобальным уходам Лельки от супруга я давно привыкла. Они случались примерно раз в два-три месяца. И всякий раз, с трудом разобрав и разместив все подружкино барахло у меня дома, мы с ней садились за стол, и я с удовольствием выслушивала, почему на этот раз она ушла от Толика навсегда.

Подруга вздохнула.

– Ксюх, ты не переживай, я ненадолго. Щас насчет машины договорюсь – к маме перееду. Так, щас, погоди… – Она залезла себе за шиворот и достала из висящей на шее сумочки мобильник. – Привет, Антон! Да нормально все. Ты как ? Ага, поняла. Слушай, я у тебя пятьсот рублей занимала, помнишь? Говори, куда подойти, – отдам сразу. А то просохатим их сегодня с Ксю-хой как нефиг делать. Куда? Какая «Пятерочка», у нас их тут две. Да там не «Пятерочка», там «Копейка»! Или «Авоська»? Вот навыдумывают названий-то… Где? А, гаражи… Знаю. Мы с Ксюхой подгребем. А ты с кем ? О, передавай ему привет. Ну, жди, скоро будем.

Лелька захлопнула крышку телефона, маниакально протерла его салфеткой и аккуратно убрала в чехол.

– Собирайся, щас к Лысому пойдем.

Гаражи мы нашли быстро. И еще быстрее обнаружили среди них Антона Лысого и товарища Алексаняна, в народе – Але кса.

– По пивку? – тут же предложил нам Лысый.

– А почему бы и нет? – ответили мы и развалились на лавочке.

Погода была хороша. Середина сентября, бабье лето… Я протянула руку и взяла предложенную бутылку пива. Сделала глоток, посмотрела на дорогу.

– Это не к вам чешут на крейсерской скорости? – толкнула я локтем Алексаняна, кивая в сторону дороги, по которой быстрым шагом шел симпатичный парень.

– Где? А, это ж Генри. Не узнала, что ли?

Опять этот Генри! Да почему же все вокруг просто уверены, что я его знаю?

– Всем привет! – поздоровался со всеми Генри и протянул мне руку: – Генри. Рад познакомиться.

– Ксюша, – ответила я. – Это у тебя моя Скворцова периодически на раскладушке ночует?

– Да кто у меня только не ночует, детка. «Детка!». Насмешил.

– Тебе лет-то сколько, Генри?

– Да уж побольше, чем тебе, малыш.

Ненавижу фамильярность. Глаза у меня заметно сузились.

– Ты на вопрос ответь, зая.

– Эй, вы чо, пацаны? – заволновался Алекс. – Попутали что-то? Генри, это ж Ксюха с девятки.

– Я сто лет там не живу, – внесла я ясность в вопрос, – и этого пассажира не знаю.

Лелька с Алексом переглянулись.

– Гонит, – сплюнул под ноги Алексанян.

– Ксюх, вы же вместе у меня бухали, еще когда я у Сашки хату снимала. Не помнишь? – Лелька всерьез задалась целью меня завести. И ей это удалось.