Билет не туда. Фаза 3

Я спрятал свой флаер, подумав, достал байк и собрав самые необходимые мелочи отправился на встречу с новыми властями планеты. В тот-же день меня приняли карантийщики Короны. Вежливо разоружили и отправили приводить себя в порядок. Под охраной — а вдруг, я не тот, за кого себя выдаю? Затем мной занялись армейские дознаватели. Несколько дней я писал отчеты и беседовал с офицерами безопасности. Меня это даже не возмущало — устал. Я даже не понимал, как я устал за эти месяцы. Просто все осточертело. Скрывать мне нечего именно такую «маску» я использовал я и мне сильно помогал Череп, просто тупо отвечал на вопросы, просто писал объяснительные, снова и снова. Меня «просили» более тщательно описать этот эпизод или другой. Снова беседовали, пытаясь подловить на неточностях. Они, конечно, были. Слишком много произошло за эти месяцы. В перерывах я отлеживался, читал, не слишком вникая в прочитанное, отъедался. Что бы там не было, скрывать мне нечего. Спустя неделю, ко мне вдруг, потеряли интерес. Потом подняли ночью, и снова беседа. Постепенно, отходя от постоянного стресса, я начал в душе возмущаться. До взрыва дело не дошло я не совершил ничего недозволенного. Ах да, нашел способ бить жрецов. Тоже подозрительный момент. Техи и их особисты чертовски занудны. Мне снились кошмары. Вот пока воевали, и я ползал под землей спал как убитый, а теперь умирал почти каждую ночь. Разными способами. Утром просыпался без сил и в поту. Череп объяснял это просто — стресс, пройдет. В какой-то момент они снова забыли обо мне. Несколько дней валялся на койке, думал, что к учебе уже, похоже, не вернусь. Ну и на фиг. Отчислят, уйду во внешние миры, наемничать, как советовал дед. Без патента, и что? Могу и рядовым послужить, подготовка есть, выслужусь. Мне все стало безразлично, восторг и воодушевление, вызванное победой, сменилось апатией и тяжелой депрессией. Помогали беседы с Личами, они не давали расклеиться, Череп объяснял основы магии, которыми я ранее не интересовался, помогал разобраться с трансформой. Оказывается она вовсе не статична, ее можно менять, и вообще хаоситы — полиморфы, при достаточной тренировке можно превратиться во что угодно. Так что я потихоньку тренировал частичную трансформу. И размышлял, какой второй облик мне стоит закрепить как базовый, для быстрого перехода. Сиро-азав занимался со мной тактикой и стратегией, как применять эффективно разные рода и виды войск, как лучше создавать сбалансированную группу для работы на разной местности, разбирал со мной разные исторические битвы. Исторические для него, для меня — абсолютно неизвестные. Иногда мне снились убитые однополчане. Они ни в чем не обвиняли меня, как описывают другие, пережившие тяжелые и потери. Просто снились. Все постепенно стиралось из памяти погребенное рутиной заключенного. Именно заключенного. Иногда просыпалась обида на все. Проще было, наверное, просто сдохнуть на этой, рядовой для Короны войне. После короткого перерыва в допросах меня рутинно вызвали и без каких-либо объяснений мне вернули курсантскую форму. Снова в камеру.

Потом, так же рутинно серые без эмоциональные люди вернули мне документы. Сообщили, что завтра переводят меня в Корпус. Ни радости, не огорчения у меня это не вызвало. Нужно было как-то вернуться к жизни, но у меня сил на это не было, а эти вместо помощи, наоборот вгоняли меня еще глубже в болото. Не знаю, может они ожидали, что я просто наложу на себя руки? Но не дождутся — в моем одиночестве есть довольно интересные собеседники, которые не дадут соскучится. Чтобы прийти в себя начал развивать, по руководством Черепа, свои способности к медитации и концентрации внимания.

Утром ко мне зашел офицер Короны и пригласил следовать за ним. Покорно, как скотина на бойню я отправился за ним. Сказали остановиться, я остановился. Сказали присесть и подождать, я сел и уставился в стену. Потом закрыл глаза. Смотреть все равно не на что. Стены и пластик полового покрытия. Дверь.

Интерлюдия

Куратор курса и особист, ведущий следствие по делу курсанта Виктора Дан Хали. Разговор под запись, по требованию куратора курса.

— Я хотел бы попросить объяснений, что происходит, господин старший следователь.

— Объяснений в чем, собственно? Идет обычная проверка, ничего сверхординарного.

— Моего курсанта в чем-нибудь обвиняют?

— Нет, что вы, обычная проверка.

— Почему бойцы группы, в которой он состоял были отпущены уже месяц назад, а Виктор до сих пор находится в ваших казематах и подвергается интенсивным допросам? Почему молодому человеку не была предоставлена психологическая поддержка и помощь мага разума?

— Мы не считаем, что это необходимо. И мы не обязаны давать объяснения вам.

— Он явно находится в депрессивном состоянии, ему нужна помощь…

— Это наше дело, и не рекомендую вмешиваться в данное дело!

— К счастью, это не только ваше дело. Я отвечаю за этого курсанта и поверьте, так это не оставлю. Обещаю.

— Обещайте, что вам угодно. Прошу покинуть помещение. Вы мешаете мне заниматься своей работой. Идите и займитесь своей.