Билет в детство

Странно было смотреть на людей, что шли по улицам. Кто в плаще, кто в пальто, кто перекинув пальто через руку. Никто ведь не поверил с утра в это тепло. И какая-то мягкая растерянность в лицах: извините, так уж вышло… Кончено! Сбросить с себя, наконец-то, и зимнюю одежду, и зимнюю спячку, и зимнее настроение.

А я шел так и не сняв плаща: пусть все расплавится во мне от солнца. Трава уже кое-где повылезла из земли и зеленела. Птицы одурели от счастья: голуби, воробьи и скворцы копошились в земле и на влажном еще асфальте. Тополя на глазах выбрасывали из почек сережки и роняли их на плечи и головы прохожих. Сережки пахли смолой, или это так пахли осыпавшиеся стручки почек?..

Когда я подошел к дому, то почувствовал, что меня ждет еще что-то радостное. На мгновение я испугался: мне уже ничего не надо. Пусть это будет завтра, а сегодня я уже переполнен счастьем.

Я подошел к двери, вставил в замочную скважину ключ, за дверью тишина. Странно. Почему это Никса не встречает меня радостным лаем? Я открыл дверь и вошел в прихожую. Ах, вот все-таки она. Собака бросилась ко мне, цокая ногтями по полу, виляя хвостом, нагибаясь и приседая. Сейчас бросится мне на грудь и попытается ткнуться мокрым носом в ухо. Я нагнулся. Так у нас было заведено. Но Никса вдруг бросилась в комнату, залитую солнцем, припала там передними ногами к полу, взвизгнула, снова бросилась ко мне, прыгнула передними лапами мне на грудь, но тут же, перевернувшись прямо в воздухе, снова бросилась в комнату.

— Никса! — сказал я.

— Гав! — ответила Никса из комнаты.

— Что с тобой сегодня? Это весна на тебя так подействовала?

— Гав! Гав! — Как четко различается в собачьем лае радость.

Нужно было немного прогулять собаку. Я снял наконец плащ и потянулся за поводком.

— Гав! — сказала Никса.

— Да что это с тобой, Никса!

Я вошел в комнату.

На стуле у окна сидела девушка и гладила по спине мою собаку. Не так-то просто это было сделать — Никса вертелась, как вьюн.

— Здравствуйте, — сказал я тихо и растерянно.

Девушка подняла голову:

— Здравствуйте.

А вот в ней-то не было никакой растерянности, словно она каждый день сидела у этого окна.

— Я уже ходила с Никсой на улицу… Это ничего, что я здесь? — спросила она.

— Ничего… — Я вроде бы опомнился. — Это хорошо, просто здорово!

Но вот только как она могла попасть в квартиру?

— У меня был ключ, — пояснила она.

Фу ты, черт! Конечно же, у нее просто-напросто был ключ. Что тут голову ломать, все ясно.

— У вас хорошая собака. Мы с ней немного поиграли…

Ну, кто же она? — думал я. Это так здорово, что она здесь. И хорошо, что ключ у нее оказался. А то ведь могла постоять, постоять у дверей и уйти, не дождавшись меня.

Солнце золотило ее волосы, но я так и не понял, какого они цвета. На таком солнце все из золота. Она сидела спокойно и гладила собаку. А Никса положила голову ей на колени и зажмурилась от удовольствия. На девушке было летнее, короткое и без рукавов, платье, цветное и яркое. И вообще вся она была какая-то весенняя. Другого определения я не мог подобрать.

Я вернулся в прихожую, снял пиджак, повесил его на крючок, сегодня он мне уже не понадобится. Рубашка прилипла к спине. Нет, пора переходить на летнюю одежду. Вот как эта девушка. И все-таки странно…

Я снова вошел в комнату и сел на стул. Никса подбежала ко мне, посмотрела своими совсем человеческими глазами и чуть наклонила голову набок. Все в ней сейчас было вопросительно и выжидающе.

— Хорошо ведь, Никса, что она пришла к нам?

— Гав! — сказала Никса.

Девушка встала и подошла ко мне. Встал и я. Она доставала мне макушкой до подбородка и поэтому смотрела вверх, внимательно, словно ожидая чего-то, и в глазах ее были прозрачная зелень и бездонность.

— Давай говорить друг другу «ты», — сказала она.

— Давайте… то есть, конечно, давай.

Она протянула мне руку. Ладонь была прохладная, маленькая, пальцы крепко сжали мои, не хотелось выпускать их. Спросить ее, откуда она взялась такая? Я боялся. Спрошу, а она исчезнет или скажет, что ошиблась номером квартиры, и уйдет. Нет уж, ничего я не буду спрашивать. Пусть останется маленькая тайна. Если сохранить тайну, то она продлится… Вдруг она, эта тайна, продлится еще!

— Так будет лучше, — кивнула она. Словно мысли мои прочитала. — А вообще-то я появилась у вас в городе только сегодня.

— Понятно, — сказал я, хотя ни черта мне было не понятно!

— У меня здесь много дел. Я сейчас уйду. А вернусь вечером. Или лучше я встречу тебя у института. И тогда мы пойдем вместе. Хорошо?

Я кивнул.

— Никсу я возьму с собой. Мы побродим по лесу. А вечером ты покажешь мне город.

Не хотелось мне ее отпускать.

— Это очень нужно?

— Очень, очень.

Никса нетерпеливо взвизгнула, почувствовала, что ее поведут в лес.

Девушка высвободила руку и провела ею по моей щеке. Щека горела.

— У нас с тобой все будет хорошо, — сказала она.

— Это навсегда? — спросил я и понял, что спрашивать было нельзя.

Она засмеялась, замотала головой из стороны в сторону. А я так и не мог рассмотреть, какого цвета у нее волосы. А смех ее болью застрял в сердце.

— Так мы пойдем?