Билет в кино 2 (СИ)

- Слушай и запоминай. Право военного трофея священно, хотя многие политработники его не приемлют, но отбирают такие трофеи у других, охотно. Не важно. Ты убил врага, всё с него твоё. Идёшь, увидишь убитого врага, рядом никого, снял с него трофеи, это и есть самое настоящее мародёрство. Легко запомнить и понять. Если рядом есть тот, кто убил противника, и он дал тебе разрешение снять с него всё, это помощь владельцу. Не мародёрство. Правила как видите просты, запомнил?

- Да.

- Отлично. Я убил этого немца?

- Да.

- Теперь, красноармеец?..

- Урин.

- Теперь, красноармеец Урин, я разрешаю вам забрать с тела пистолет-пулемёт модели сорок, или проще «МП-сорок», и подсумки к нему с запасными магазинами. И также разрешаю снять кобуру с пистолетом «Парабеллум» и передать вашему сержанту. Ему же часы, как и сумку, это посыльный в звании обер-ефрейтора. Документы и содержимое сумки я его заберу. Остальное могут разобрать другие бойцы. У меня всё есть, это уже четвёртый немец, которого я убил. Как видите, фляжка и котелок у меня трофейные. Вполне удобные, рекомендую.

Дальше тело быстро освободили от всего лишнего, ранец забрал местный Доронин. Я трофеи убрал в планшетку, что висела на боку. Мотоцикл поставили, и я откатил его в кусты, и там прибрал в один из сундуков. Думаю, успею им тут попользоваться. Мы не задержались на месте уничтожения солдата противника, и вот шли по лесу. Урин с Петровым в дозоре, а я шёл с Дорониным, и мы общались. Тот всё поверить не мог что родители могли так поступить со мной. Я же описал как в роддомах воруют детей, была двойня, сказали один, или второй умер, а сами ребёнка себе забирают. Скорее всего со мной так и было, только видимо не понравился, вот в детдом и подкинули. А имена скорее всего совпадение. Не знаю. Я заметил, что Петров от моих слов не особо и доволен. Это всё противоречит концепции советской власти, уж ему как комсоргу ли этого не знать? Отойдя, устроили лагерь, распотрошили ранец, нашли круг полукопчёной колбасы, домашний каравай хлеба, немного солёного сала и две банки. Саморазогревающиеся. Ну и галеты. Своих припасов добавил, при мне вещмешок. В котелке воды вскипятили для чая. Я показал, как ножом проткнуть, и банки начали нагреваться, их вскрыли, хлеб и сало нарезали с колбасой, не сказать что сытно, но червячка заморили. Вот Урин, у которого автомат на коленях лежал, стряхнув с шаровар крошки на ладонь, отправил в рот, и спросил:

- Товарищ сержант госбезопасности, скажите. Наши-то где?

- Драпают наши. Все приграничные армии или разбиты, или их сейчас добивают, моторизованные клинья уже на пятьдесят и шестьдесят километров вклинились в нашу территорию. Причину вы знаете, маниакальный приказ не поддаваться на провокации. Я как раз утром и расследовал тут случай. Война началась, лётчики сидели в кабинах самолётов, истребительный полк, а комиссар бегал с пистолетом в руке и запрещал подниматься в небо, крича что это провокация, пока не произошёл налёт. Самолёты стояли в линеечку, прямо как на блюдечке. Выжило два лётчика, с осколочными ранениями, что успели выскочить из горевших машин, остальные так и погибли, сидели и наблюдали как их атакуют. Не поддавались на провокации.

- А комиссар? – тихо спросил Петров.

- Застрелился. Причём, вины во всём этом его нет, он приказ выполнял, вина на тех, кто его отдал, и поверьте моему опыту. Ничего им не будет, высоко сидят. Таких случаев хватает, довели армии до такого, что брататься идут. Там же свои, тоже деревенские, крестьяне, стрелять не будут. Стреляют, и ещё как, ни один из этих идиотов, что к ним брататься пошёл, не выжил. Некоторых на крестах ещё живых подняли. Таким в основном войска «СС» балуются. Сам видел пики с головами на них. А война меньше суток идёт, несколько часов. Удивляюсь этому. Сам я в Минск возвращался, да сбили мой самолёт, лётчик погиб, пришлось самому сажать, благо управлять умею. Только решил дорогу найти, тут вас встретил.

- И что делать теперь? - спросил сержант Доронин.

Причём, спрашивал меня, я старше по званию, лейтенанту соответствую, вон, в петлицах кубари, пусть из другого рода войск, но те явно на меня надеялись.

- Как что? Будем бить врага, как родина и сам товарищ Сталин нам завещали, только не в атаку со штыками наголо. Меня обучали диверсионной тактике. Удары из засад. Будем выбирать мелкие подразделения противника, и уничтожать. Там припасами и оружием разживёмся. А пока идём к дороге, поищем первое место для такой засады. Думаю, к вечеру одну-две группы прижать к ногтю успеем.