Билет в ничто

— Ну ладно, тогда выкладывай наконец. Не заставляй меня ждать еще два дня.

— «Бичкрэфт» еще стоит в Монте-Кристи. Мурфи довез Галиндеса только туда. В Монте-Кристи этого человека на носилках перенесли в военный самолет, который пилотировал личный летчик Трухильо — Октавио де ла Маса.

Мортон недоверчиво покачал коротко остриженной головой.

— Так болтают на аэродроме… или это уже напечатано в газетах? Я сегодня еще не успел прочитать газету.

Куртис пропустил мимо ушей иронию в словах Мортона.

— Похищенного и усыпленного человека пятидесяти лет не спрячешь в ручном багаже. На таком аэродроме нашлись сотни людей, которые наблюдали все это. Достаточно чуть-чуть прислушаться к тому, что поговаривают вокруг, чтобы понять, что произошло.

Мортон пробурчал:

— Ну ладно, допустим — все это верно. Где сейчас Галиндес? Жив он еще?

— Галиндес здесь, в городе. В порту на личной яхте шефа страны «Президент Трухильо».

— Об этом тоже болтали на аэродроме?

— Оставь свои колкости, я не лгу. Я знаком с Октавиа де ла Маса. Он намекнул мне тогда, что ограбление банка организовал брат президента.

Мортон ухмыльнулся.

— Прости меня, Куртис, но я что-то не понимаю. Неужели Трухильо настолько неумен, что делает своим личным пилотом потенциального врага страны? Честное слово, на это моей фантазии не хватает.

— Де ла Маса не политический противник Трухильо. Политика его совсем не интересует. Здесь вплетаются личные счеты. Знаешь сына президента?

— Прекрасного Рафаэля Трухильо? У которого были аферы с Ким Новак и Цса Цса Габор? Вся Америка знает его. Ведь нет такого иллюстрированного журнала, который не писал бы о нем.

— Именно этот веселый Рафаэль соблазнил красивую и тогда еще девственную сестричку летчика и оставил ее с внебрачным ребенком. По старому доминиканскому обычаю после этого полагается кровавая месть.

Теперь с лица Мортона исчезла ироническая усмешка.

— Поэтому-то ла Маса не может хорошо отзываться о семействе Трухильо? Постепенно я начинаю понимать. Однако этот капитан авиации — зацепка для нас.

— Ты совершенно прав, — согласился Куртис.

— Хм, но как нам подойти к нему?

— Это устрою я. А для тебя есть другая задача.

— Какая?

— Джерри Мурфи! Ты должен поговорить с ним. Он тоже американец. Уговори его вернуться в Штаты и предоставить себя в распоряжение федеральной прокуратуры в качестве свидетеля обвинения.

— А если он пожелает остаться здесь?

— Нельзя упрекать его за это. У него в кармане десять тысяч долларов; кроме того, обеспечена работа в личных военно-воздушных силах Трухильо. Он, кажется, летает по особым заданиям вторым пилотом вместе с ла Маса.

— Как же мне разубедить его?

— Дай ему понять, что здесь его дни сочтены, что рано или поздно его жизнь окажется в опасности, поскольку Трухильо не хотел бы иметь в окружении свидетеля своих преступлений.

Майк Мортон сказал:

— Хорошо, я поговорю с мистером Мурфи.

Взглянув на наручные часы, Куртис ответил:

— Окэй! Через полчаса Мурфи будет здесь. Я пригласил его в бар.

При пестром мягком освещении бара одряхлевшее лицо Мурфи выглядело не таким пепельно-серым и блеклым, как при дневном свете. Он был одет с головы до ног во все новое, и казалось, будто сошел со страниц американского журнала мод. Мурфи носил очки без оправы, и на первый взгляд возникало впечатление, что это прокурор или сенатор с большим состоянием. Он слегка пошатывался. В Сьюдад-Трухильо у него еще не было связи с торговцами наркотиками. Поэтому для поднятия тонуса он употреблял высокоградусные алкогольные напитки. Но Мурфи вовсе не был пьян. Войдя в бар, он подошел к Куртису, пожал ему руку и сдержанно кивнул Мортону.

— Хэлло, мистер Мурфи, — ответил Мортон на приветствие, но эта фамильярность не понравилась Мурфи. С самого начала они показались несимпатичными друг другу.

Прежде Всего Мурфи повернулся к хозяину, который в глубине бара приводил в порядок запасы напитков на вечер.

Мурфи заказал большую рюмку кальвадоса, который он научился ценить во Франции во время войны и который получил права гражданства в Америке после романа Ремарка «Триумфальная арка». Только, кажется, не здесь на Гаити, потому что бармен беспомощно пожал плечами. Слово «кальвадос» было для него пустым звуком.

Мурфи выругался в душе, схватил стакан виски Куртиса и торопливым глотком осушил его. Куртис кивком головы подозвал бармена и заказал еще три полных стакана.

— Но без соды, пожалуйста, — добавил Мурфи, и на его лице впервые появилась почти дружелюбная улыбка.

Куртис дружески положил ему на плечо правую руку, а левой показал на Мортона.

— Это человек, о котором я тебе рассказывал, Тэд. Майк Мортон — май друг, а если хочешь, отныне твой тоже.

— Окэй, — сказал Мурфи, но по тому, как он произнес это слово, нельзя было определить, принимал ли он предложенную дружбу или ответил просто так, как другие люди говорят: «Здравствуйте» или «Как дела?» И когда перед ним поставили новый стакан виски, он прибавил:

— Да, здесь действительно прекрасная страна. Все приятные люди, все друзья. Только кабаки никуда не годятся. И все-таки я с удовольствием здесь…