Билет в никуда

– А что у вас общего с Майей? Она же – душистый сорняк! – задал он вопрос Тамаре.

Та чуть не поперхнулась жюльеном. И бросила испуганный взгляд на подругу. Но Майя рассмеялась первая и манерно протяжно оценила:

– Обожаю непосредственность.

Не дружите с ней. Она будет о вас плохо говорить, – как ни в чем не бывало продолжал Кишлак. – Лично я ее всегда буду уважать за то, что она присутствовала при нашем знакомстве. Вам нужны подруги более сердечные, без выпендрежа. Ведь вы – жена посла, а значит, следует подбирать в окружение более достойных.

Тамара молчала и чувствовала себя как на сковородке. Она много лет вращалась среди мидовских работников, пока не заполучила Сергея Янчуковского. Со многими из них поддерживала интимные отношения. Знала, что такое бесцеремонность людей, привыкших к посольской жизни. Научилась сбивать с них гонор и барственность, но с таким отношением к себе встретилась впервые. Даже где-то льстило, что Кишлак признает ее превосходство над собой. А о Майе он говорил сущую правду. Просто остальные не могли себе этого позволить, а он мог. Но напрасно Тамара думала, что вдова обидится и уйдет. Нет, у Майи Зарубиной оказались железные нервы.

– Кишлак, откуда у вас такой замечательный вкус? Давно не видела такого элегантного костюма!

– Почему взял этот костюм? – обратился Кишлак к сидевшему с ними за столом Скрипачу.

– Висел с краю, – безразлично ответил тот.

– А магазин еще был открыт?

– Нет. Попросили, и они открыли. Кстати, будут работать всю ночь на случай, если придется переодеться.

– По-моему, и этот костюм хорош, – заметила Тамара. Ей все больше нравилось общение с Кишлаком. Не нужно было напрягаться, обдумывать слова, строить из себя важную даму, он это делал за нее. Но последним доводом в пользу Кишлака оказалась зависть, которую не смогла подавить в себе Майя.

– Послушайте, Тамара, а в какой стране послом ваш муж?

– Какая разница…

– Никакой. Просто я бы мог в течение суток завоевать эту страну и объявить вас там королевой! – закричал он, абсолютно веря в свои слова.

– Фу, я боюсь мужчин с наполеоновскими комплексами, – фыркнула Тамара.

Кишлак с удивлением посмотрел на нее и обратился к Скрипачу:

– Кто такой Наполеон?

– Император Франции.

– Тогда ерунда. Из всего французского я уважаю только французскую любовь.

– Вы – тонкий ценитель эротики.

– А что такое эротика? – уставился на нее Кишлак.

– Ну, об этом спросите у вашего друга. Кишлак перевел взгляд на Скрипача.

– Если одним словом – то разврат, – тем же бесстрастным голосом поведал тот.

– А… разврат – раз в рот, раз – в зад! Нет, дорогая Майя. Я собираюсь Тамару любить по-нашему. Носить на руках, осыпать цветами, устраивать в ее честь дипломатические приемы.

Тамара от услышанного зарделась, чего с ней отродясь не было.

– Кстати, вы на какой машине ездите? – не прекращал Кишлак.

– На «семерке»…

– А на какой хотелось бы?

– Лучше, конечно, на «вольво».

Кишлак расцвел от возможности сделать жене посла небольшой подарок и небрежно кивнул Скрипачу:

– Не забудь завтра подогнать к подъезду Тамары «СААБ-900», – он больше подходит женщине.

Тамара отнеслась к предложению как к шутке, но не скрыла, что приятно слышать такие вещи. Тот вечер ей запомнился на всю жизнь. Кишлак казался то сумасшедшим, то кретином, то дерзким мальчишкой, то умным, проницательным человеком, презиравшим людей и ее в том числе. Напоследок она попросила разрешить называть его не Кишлак, а Кеша.

– А то язык как-то не поворачивается.

Кишлак кивнул, встал и, давая понять, что уходит, напомнил:

– Оставьте Скрипачу домашний адрес и телефон, чтобы знать, куда подогнать машину. Ключ будет торчать в зажигании. А на вашей Скрипач поедет ко мне. – И, не собираясь выслушивать ни возражения, ни благодарности, резко вышел из зала.

Тамара долго смотрела на дверь за тяжелыми бархатными портьерами, словно надеялась, что он появится вновь. Но, потеряв терпение, узнала у Скрипача:

– Он всегда такой?

– Нет, всегда хуже…

Когда Курганов вошел в ресторан, там вовсю гремела музыка. На маленькой эстраде извивалась в диких позах полуголая певичка с порочным лицом. Сквозь завесу дыма и притушенных люстр он не сразу нашел кабинку, в которой должны были его ждать. И немудрено. За столом, ломившимся от всяческой красной, белой и мраморной рыбы, сидели – Кишлак во фраке, так, что одна пола свисала на пол, рядом с ним – в бархатном платье с глубоким декольте и ожерельем из драгоценных камней на холеной шее – Тамара, в глубине, у окна, словно посаженая мать – Майя Зарубина, в газовой блузке с кружевной стойкой, и с краю – в таком же черном фраке – Скрипач с футляром на коленях.

Директор был предупрежден, поэтому с широкой улыбкой приветствовал Курганова и подвел его к столу.

– Новости из-за бугра! – вместо традиционного «привет», прокричал Кишлак.