Читаем Билет в никуда полностью

Билет в никуда

– Так что покажи мне свои руки.

Сидя на полу, Джерри развернулся к Фрэнку спиной. Руки у него были связаны проволокой, и Фрэнк перерезал путы.

– Ты попал сюда в качестве осужденного преступника, верно? – Джерри потер запястья. – Быть может, то же самое пройдет и со мной. Я вам пригожусь.

– Ты съел их товарища.

– Я не хотел. Меня заставили.

– Никому нет никакого дела до твоих мотивов. Речь идет только о том, что ты сделал. Они порядочные люди и, в отличие от меня, не привыкли иметь дело с низменными проявлениями человеческой натуры. Любой из них может решить, что жить рядом с тобой слишком опасно, и вышвырнет тебя из шлюзовой камеры. Возможно, они просто решат так поступить, в холодном свете дня. Ты нам не нужен.

– Я много чего умею. По компьютерной части. Я эксперт! А еще разбираюсь в электрике и электронике. Я всё могу!

– Джерри, все это осталось в прошлом. Возможно, так было раньше, ты имел все эти сертификаты, дипломы и прочее. Поверь мне, я знаю, что это такое. Сам я был строителем. Хорошим строителем. У меня была собственная компания, я нанимал на работу людей, платил им вовремя, и вместе мы возводили дома. Затем я убил человека и стал просто убийцей. Вот и ты теперь просто людоед. Ты должен с этим смириться. Так тебе будет проще. – Фрэнк пододвинул ему миску. – Вот что мы едим. Хочешь – ешь, не хочешь – не ешь. Вилку ты не получишь – я как-то раз видел, что сделал с ее помощью один человек. Если ты выйдешь из этой комнаты, я сам тебя прикончу. Мы с тобой никогда не станем лучшими друзьями, но по той или иной причине сейчас я твоя единственная надежда на то, чтобы дожить до следующего дня. Так что не зли меня, не делай никаких глупостей.

– Хорошо, – кивнул Джерри. – Я тебя понял.

– Дверь будет заперта. У тебя есть ведро. Пользуйся им, потому что никто не собирается каждые пять минут проверять, как ты себя чувствуешь. Если ты попытаешься бежать отсюда, это станет последним, что ты сделаешь в этой жизни. А теперь я тоже собираюсь поужинать, а потом тебя, вероятно, снова свяжут. Так что не теряй времени. Никаких гарантий нет. Если Люси решит от тебя избавиться, я ничем не смогу тебе помочь.

Фрэнк закрыл за собой дверь. Повернув замок, он придвинул к двери пустую каталку. Если Джерри попытается выбраться из кабинета, все это услышат.

После чего Фрэнк вернулся на камбуз и сел за стол. Все выжидающе смотрели на него.

– Я его пожалел. Только и всего.

Взяв ложку, он положил себе салат. До сих пор никто не притрагивался к еде, и какое-то время так продолжалось и после.

Наконец Айла протянула руку и придвинула к себе миску. Она положила себе совсем немного, самую малость, но, судя по ее лицу, больше она все равно не смогла бы в себя запихнуть. Люси нехотя последовала ее примеру, после чего пододвинула миску Фэну.

Тот долго молча смотрел на еду.

– Это приказ, – тихо промолвила Люси.

У Фэна не хватило силы духа перечить ей. Боевой настрой покинул его, и он театрально постучал ложкой по краю миски, вытряхивая остатки разварившейся крупы.

Фрэнк обвел взглядом сидящих за столом и обнаружил, что все остальные занимаются тем же самым. Это бросалось в глаза и было до боли нелепо. Взяв вилку, Фрэнк покрутил ее в руке и сказал:

– Знаете что? Забейте на всё. Если мне суждено умереть, по мне лучше умереть с полным желудком. Не помешало бы выпить пару банок холодного пива, но какой-то болван решил, что на базе должен царить сухой закон.

Отправив в рот солидную порцию салата, он прожевал ее, проглотил и потянулся за следующей.

– Мои родители, – сказала Айла, – капли в рот не брали. Все было очень строго. Когда я приезжала на каникулы из колледжа домой, мне приходилось прятать пиво в сарае, а до ближайшего магазина, где можно было его купить, было миль пятьдесят. Каким же длинным мне казалось тогда лето! – Она принялась за еду. – Ты прав, Фрэнк.

После этого словно прорвало плотину. Последовали воспоминания о детстве, проведенном в больших городах и на островах, в прериях и на военно-воздушных базах. Обо всем том, что происходило. О полученных шрамах. О несчастной любви и покоренных сердцах.

Последний обыкновенный вечер, поскольку никто не знал, кто вернется домой завтра.