Билет в один конец

– Пашку помнишь? Рыжего, с нами на фабрике работал, а потом в пекарне подручным? На днях узнаю, он эту пекарню выкупил! На булках поднялся! Сказал, что сейчас у него, в придачу к пекарне, еще и магазин – «Домашний хлеб» в Северном Йорке. Ссуду взял. Там у него одна баба из Полтавы здорово домашние пирожки печет. Еще двое ребят-москвичей на компьютерах выехали, тоже неплохие бабки делают. Офис в самом центре, представляешь, сколько там одна аренда стоит? А приехали – первое время зимой на вокзале ночевали, а весной в парке, когда погода позволяла. На скамейке спали и флагами родины, которые на сувениры привезли, укрывались… А еще Андрей с нами работал, помнишь, длинный такой? Мордой на американского актера похож… Ну, на этого, который в «Титанике» художника играл, как его? Так вот, у него сейчас своя музыкальная студия. Электронную музыку делает.

– Да кому, на хрен, нужна здесь его музыка! – грубо прервал Виктор. Его просто тошнило от всех этих сказочек. – Какая здесь культура? Здесь же никто ничем, кроме денег не интересуется.

– Не скажи, – Петр покачал головой. – На хороший товар везде есть спрос. Андрей уже, кажется, пару-тройку дисков сделал. По радио часто крутят. В Испанию и Германию на гастроли приглашают. Страна больших возможностей…

– Если бабки есть!

– Зря ты так настроен. В Канаде, всегда можно заработать, а если еще и найти свою нишу…

– Какая, к черту, ниша! Все давно забито. – Из него вдруг поперло то, о чем он и думать раньше не хотел. – Наша ниша – черные работы, на которых канадцы, чьи предки прикатили сюда первыми, надламываться не хотят! Или на тех пахать, кто успел урвать хороший кусок, когда нашу страну растаскивали, да потом сбежали сюда, чтобы дома этот кусок другие не отняли!

Он еще что-то бубнил, но Петр, казалось, уже не слушал. Прошелся, заглядывая в углы.

– Сколько за нору платишь?

– Пятьсот.

– Так себе нора. Тесная, без кондишина… Не хочешь перебраться ко мне?

– С чего это вдруг? – спросил Виктор с подозрением.

– Да сосед у меня съехал, с которым мы дом на пару снимали, – объяснил Петр. – Одному оплачивать дорого. И новое жилье искать не хочется. Пять лет в одном доме, привык. Понимаешь, он хотя и старый, но классный дом. От центра, конечно, далеко, зато это дом, а не комната, и платить, если на двоих, получается всего по четыреста баксов.

По четыреста – это хорошо. За целый дом – это очень-очень хорошо. Виктор это понимал. Тут и пьяный ежик бы понял. Только сейчас у него денег-то, можно сказать, почти нет.

– Не знаю, – пробормотал, мучительно соображая, по силам ли ему сейчас такое перемещение. – Надо подумать… Там же за первый и последний месяц надо сразу платить, а я… Я машину купил и вот… – он ткнул пальцем в угол, где громоздилась куча пустых бутылок и пивных банок.

Петру ничего объяснять не надо, он из понятливых. Сам такой.

– Этот месяц я уже оплатил. Отдашь, когда заработаешь. А, кстати, – вскинул брови, – и насчет работы могу узнать. Я сейчас на одной фабрике, деревообрабатывающей, в Сент-Катринсе. Час с езды от Торонто, но платят неплохо.

– Где это?

Петр объяснил.

– Далековато.

– Ну, чтоб не на машине, купишь проездной на поезд на полгода – дешевле будет. Работа того стоит. Десять-двенадцать баксов в час, в зависимости от цеха.

Десять баксов? Стоило подумать.

– А что делать-то? – вяло поинтересовался, внутренне уже на все соглашаясь.

В самом деле, какая разница, что делать? Платили бы нормально. А главное, надо стряхнуть с себя это состояние. Хватит с него глубоких чувств. Если разобраться, все это всего лишь игра гормонов. Основной инстинкт. Остальное – воображение. Яркую обертку, всю эту любовь, «романс» этот, – придумывают те козлы, что пишут слюнявые романы-истории и снимают сладкие фильмы. Работа у них такая – чтобы потом побольше бабла настричь… Этой жизни подходит только здоровый секс. Встретились – разбежались.

Дом и в самом деле оказался хорошим – три спальни, просторный бейсмент, где, помимо старой стиральной машины и сушилки в углу за перегородкой, на грязноватом сером ковре стояло два древних огромных дивана и большой телевизор. Ободрано все, запущено, но довольно уютно. Лужайка перед домом, а на заднем дворе незамысловатый садик, состоящий из раскидистого пеканового дерева и непонятных кустов. Виктор вспомнил роскошный цветник матери. Старый сад, где сейчас, в начале лета, набирает силу ранняя черешня и клубника. Тут таких роскошных садов и не бывает. Здесь никто не выращивает фруктовых деревьев у дома – зачем, когда все можно купить в супермаркете? И роскошных клумб не устраивают – расточительно тратить воду на полив экзотических цветов. Красивый букет всегда можно заказать все в том же супермаркете. Здесь в моде все больше ровно подстриженные лужайки, которые украшает какой-нибудь камень или статуя. Бэкярд, задний двор, то есть, здесь тоже без затей. Ну, у некоторых, кто побогаче, бассейны, а у их дома под пекановым деревом площадка, на которой, случалось, Петр устраивал барбекю.

На одном из таких барбекю Виктор и познакомился с Маргарет.