Билет в один конец

С каким-то саднящим чувством Виктор положил трубку. Он о них помнил, а они, похоже, нет. Словно, умер для них. Похоже, уже и не ждали его. Отец даже не поинтересовался, приедет ли, и когда, домой.

Странно, что даже в мыслях он всегда говорит «домой». Почему «домой»? Дом его уже давно по другую сторону Атлантики.

Один сезон незаметно сменялся другим, год полетал за годом, оглянуться не успел – десять лет пролетело. Десять лет по эту сторону океана.

А началось все с вечеринки, куда Зина, с которой он тогда встречался, чуть ли не силой его затащила. Пойдем да пойдем, ну чего дома сидеть – у одной из ее подруг было новоселье. Он вяло отбивался, тащиться в такую даль! Стоял октябрь, дождило и ему действительно не хотелось ехать в слякотную погоду куда-то на окраину города, в отдаленный район новостроек – попробуй потом выбраться оттуда вечером. Но, главная причина была даже не в этом, а в том, что подругу эту, Люську, он сильно недолюбливал, поскольку та все компостировала Зине мозги насчет свадьбы-женитьбы. Советы давала, как его покрепче привязать и в ЗАГС поскорее затащить. А он не готов был к этому. В то время он и сам не знал, чего ему хочется в этой жизни. Но вот чего он определенно не желал – так это контроля над собой и уж, конечно, всех этих пеленок и детского крика по ночам. В ту пору ему нравилось его холостяцкое существование. Только-только, как молодой специалист, получил квартиру, и что-то начал зарабатывать. К тому же Зину вряд ли можно было назвать девушкой его мечты. Маленькая, кругленькая, она, конечно, отлично готовила, и конечно, была бы хорошей хозяйкой, но ему хотелось большего. Но пока ничего другого на горизонте не маячило, ему и с Зиной было неплохо. Оба родом были из одного городка, а точнее, большого рабочего поселка, переименованного в связи с ростом населения в город. Знакомы с детства – у них там все друг друга знали. Как со смехом объявляла каждому Зина, они еще в одном детском саду на горшках рядом сидели. Вместе поехали в областной центр поступать в институт. Учились, правда, на разных факультетах, он на инженерном, она на экономическом. Но жили в одной общаге и маленькая добрая Зина все студенческие годы подкармливала его пирожками-салатами, которые готовить умела и готовила в больших количествах. Еще она никогда не забывала повести его на очередную вечеринку. Ее часто приглашали – никто не мог лучше накрыть стол и высоким задорным голосом спеть студенческие частушки. Он и сам не понял, как к окончанию института их дружба вдруг переросла, как она однажды туманно выразилась «в нечто большее». Может быть, для нее это нечто и было «большим», но не для него. Не мог он увидеть это «большее» в маленькой Зине, с которой вырос на одной улице.

В полупустой двухкомнатной квартирке собралось человек пятнадцать. Некоторых Виктор знал – работали вместе с Зиной. Оглядев стол, щедро уставленный закусками и бутылками, он оттаял и уже не чувствовал, что потащился в такую даль зря. А после нескольких тостов за новую квартиру и гостеприимную хозяйку, на душе совсем потеплело. Народ расслабился, пошли разговоры.

Налегая на селедку «под шубой», он вполуха слушал сидевшего рядом седого дедугана. Как вскоре выяснилось, это был Люськин родственник, Николай Петрович, бывший штурман дальнего плавания. «Дедуган» много чего повидал и рассказывал довольно интересные вещи. Вначале о рейсе в Антарктиду на научном судне, о пингвинах, морских львах, слонах и прочей южной, экзотике. Люська расспрашивала о Бермудском треугольнике. И там он бывал. В сверхъестественное не верил, но для навигации трудный район– из-за огромного скопления водорослей в Саргассовом море, плюс постоянное изменение течений. А вот курорты на Бермудских островах замечательные. Но Виктор о курортах уже не слушал. Как-то внезапно, резко как-то осознал вдруг серость своего существования. И есть расхотелось. Этот старикан, он, по крайней мере, видел мир. Калейдоскоп его воспоминаний сиял яркими цветными стеклышками. А его, Виктора, мир был однотонным, серым. Нет, были, конечно же, цветные вкрапления – сине-зеленое море у берегов Тарханкута, Борзовка с песнями, розовые яблоки в розовом свете, когда он ранним утром просыпался в саду – дома он часто летом ночевал в углу сада, на старом дедовом топчане… Были, были, но серость преобладала. Во всяком случае, так ему тогда, за тем столом в Люськиной квартире, вдруг показалось.