Билет в забвение

Остановив ландо у вокзала, он подозвал носильщика и указал на багаж. Пока мужчина начал выгружать его, Толли спрыгнул на тротуар, чтобы открыть дверцу экипажа, опустить подножку и помочь пассажирам выйти. Он почувствовал лишь легчайшее прикосновение, когда Имоджин взяла его за руку, но, когда настала ее очередь, Рода в знак благодарности сжала его пальцы, подкрепив это улыбкой. По дороге домой у него будут приятные воспоминания об обоих.

Открытый в 1850 году, Шрабхилл все еще казался Имоджин и Роуди чем-то новым. Обычные путешественники в Вустере могли считать свое положение само собой разумеющимся, но в случае с двумя женщинами это было не так. Единственный раз, когда им удалось увидеть компактную форму Кустарникового холма, был во время их визитов в Оксфорд два раза в год. По большей части их жизни были ограничены пределами поместья Бернхоуп, и какими бы щедрыми ни были эти ограничения, они, тем не менее, могли напоминать оковы лесной тюрьмы. Оказавшись в комфорте и уединении зала ожидания, Имоджин и Рода испытали чувство освобождения. Они были свободны.

Под руководством Толли носильщик занял позицию в том месте платформы, где должны были останавливаться вагоны первого класса. Хотя железная дорога Оксфорд, Вустер и Вулвергемптон простиралась менее чем на девяносто миль между своими конечными пунктами, за время своего относительно короткого существования она стала благом для тех, кто находился в пределах досягаемости одной из ее многочисленных станций и привалов. В данном случае, однако, он обслуживал только три основных сообщества. Отправившись из промышленной дымки Вулверхэмптона, экспресс должен был сделать единственную остановку в Кустарниковый холм перед отправкой на станцию Oxford General station. Было поздно, но пунктуальность никогда не была сильной стороной компании. На самом деле, OWWR страдал от проблем с момента своего создания, и печальный хронометраж был лишь одной из них. Как только Толли услышал шум приближающегося поезда, он быстро направился в зал ожидания, чтобы предупредить Имоджин и Роду. Они тут же вскочили на ноги и последовали за ним по платформе туда, где стоял их багаж. Носильщик приподнял шляпу, приветствуя их.

Поезд неуклонно терял скорость, подъезжая к станции. Имоджин пришла в восторг, увидев имя на котле локомотива — Уилл Шекспир. В прошлом ей посчастливилось увидеть постановку некоторых пьес Шекспира, а другие она изучала под руководством гувернантки с литературными наклонностями. Была и более личная причина, по которой Шекспир занимал особое место в ее сердце. Локомотив с вариантом его имени был хорошим предзнаменованием. Ей не терпелось попасть на борт.

Проводник намеревался втереться в доверие, открыв для них дверь пустого купе, но Толли оставил эту задачу за собой, бросившись вперед в тот момент, когда поезд остановился. Прежде чем подняться на борт, Имоджин попросила занести чемодан в купе. Носильщику было велено поставить более тяжелый багаж на крышу. Толли взял на себя смелость обнять Роду за талию, подсаживая ее в вагон, и был вознагражден второй улыбкой. Разместив багаж на верхней полке, носильщик присоединился к нему и просиял, когда Имоджин протянула руку, чтобы вложить ему в ладонь монету. Вторая монета была вручена Толли, который в знак благодарности коснулся своей челки. Имоджин вернулась на свое место, предоставив носильщику закрывать дверь и с изумлением смотреть на нее через окно.

«Она становится красивее с каждым разом, когда я ее вижу», — заметил он со вздохом.

«Да, — сказал Толли, не сводя глаз с Рода, «это так».

Раздалось хлопанье дверей, какофония шипящего пара, изрыгаемого дыма, повышенных голосов и грохота экипажей, затем Уилл Шекспир отправился в пятидесятисемимильный забег в Оксфорд. Вернон Толли стоял там, пока поезд не скрылся из виду, его разум был полон многообещающих мыслей о Роуде Уиллс. Желание всколыхнулось в его груди. Он поклялся, что однажды она будет его. Возвращаясь к своему вагону, он совершенно не осознавал, какую важную роль только что сыграл в ее жизни.

Кассандра Вон и в лучшие времена была нетерпеливой, а задержка сделала ее еще более раздражительной. Стоя на платформе центрального вокзала Оксфорда, она сердито вглядывалась в линию, словно требуя, чтобы появился поезд. Кассандра была женщиной средних лет, среднего роста и широкоплечей, что ее портниха умело скрывала. Красивая в покое, она выглядела довольно отталкивающей, когда ее будили. Ее дочь Эмма смиренно стояла рядом с ней. Она была стройной, скромной молодой женщиной с чем-то от черт своей матери, но без ее прямоты.

«Это позор!» — раздраженно сказала Кассандра.

«Да, мама».

«Почему поезда не ходят вовремя?»

«Опоздание всего на двадцать минут», — заметила ее дочь.

«Осталось почти полчаса, Эмма. Я напишу еще одно письмо».

«Да, мама».

«Какой смысл строить железную дорогу, если она постоянно подводит?»