Билл, герой Галактики, на планете десяти тысяч баров

— Что скрывается за тайной дверью? Ты говоришь про дверь туннеля, что ведёт в иной мир? Про ту самую дверь, которую я охраняю? Послушай, да как же я могу вот так взять и все тебе рассказать? Это будет форменное разглашение, а я здесь, наоборот, для того поставлена, чтобы хранить секреты, и... Погоди, эй, вернись! Да ты надул меня! Ты вовсе не хотел знать, что там. Ты хотел сбежать от меня! Спорю, что и на вкус ты — дерьмо! Ты не заслуживаешь чести быть съеденным божеством!

— Я потом тебе расскажу, что надо есть на ужин, Кью-тип! Билл уже мчался прочь. Он оторвался на несколько метров и, несмотря на боль, причиняемую колючками, был счастлив оттого, что жив. Удивляясь про себя, что у него ещё так много сил для борьбы за собственную жизнь, Билл перемахнул через широкое русло пересохшего ручья, вскарабкался вверх по склону, исполнил достойный Геркулеса прыжок и перелетел через гребень, с удовольствием отметив, что шипение и стук Кью-тип стихли за его спиной. Он покатился по пыльному склону холма, тяжёлое дыхание разрывало ему грудь.

И остановился, врезавшись в пару ног.

— Какая жалость! — произнёс очень знакомый голос. — А мыто думали, что тебя давно съели!

Билл поднял глаза. Сердце его опустилось, похоже, прямо в желудок. Перед ним стоял Великий Громовержец, а чуть поодаль, в полной боевой готовности — его люди.

— А ведь шустрый паренёк, сэр! — заметил Буффало Биллабонг, лекарь племени. — Что ж, Кью-тип упустила свой шанс. Я предлагаю добавить ещё одно полено в наш жертвенный костёр.

Билл со стоном уронил голову в пыль. Ему определённо не понравилось последнее предложение.

Как говорится, из огня да...

Глава 10

... Да в полымя!

— Ну и дела! — воскликнул Эллиот Метадрин. — Это, пожалуй, будет самая крутая история в моей жизни!

Эллиот Метадрин был привязан к круглому столбу, прочно вкопанному в землю. Билла, к его огромному сожалению, привязали с другой стороны того же столба. Его ноги постепенно скрывались в мескитовых хворостинах, которые охапками сваливали молчаливые скво.

— Сэр Дудли вернётся за нами! — успокаивал себя Билл, стараясь хоть как-то приободриться. — А каковы шансы, что твои ребята из полиции Времени отыщут нас?

— Мы — две пылинки в пучине Времени, Билл. Они никогда нас не отыщут! — простонал Эллиот. — И я боюсь, что на сэра Дудли тоже не стоит особенно рассчитывать!

— Что же нам делать? — спросил Билл.

— Полагаю, стоит попытаться образумить этих дикарей, — вздохнул Эллиот. — Хотя, должен заметить, они решительно настроены приготовить из нас фрикасе! Как ни приятна мне твоя компания, однако жаль видеть тебя здесь. Когда тебя потащили прочь, они что-то кричали насчёт жертвы для одного из младших божеств.

Билл кратко изложил происшедшие с ним события.

— Хм-м. Страшно интересно, — произнёс Эллиот. — Секретный туннель, говоришь? И охраняется ящероподобным ацтекским божеством. Знаешь, Билл, что-то не нравится мне вся эта природа-погода. Как-то не похоже все это на «Аризону конца девятнадцатого века». Не знаю.

Билл не очень разбирался в истории — и сейчас это заботило его меньше всего, — он с тревогой наблюдал, как угрюмая скво тащит к нему очередную охапку дров. Естественно, самое большое полено она уронила прямо на его большой палец. Он подавил стон и процедил сквозь зубы: — Тебе что, не нравятся вон те огромные ступеньки? Ступеньками Билл назвал каменную пирамиду, метров пятнадцати высотой, покрытую потёками засохшей крови, украшенную человеческими сердцами, улыбчивыми черепами, похоронными венками и выгоревшими на солнце ленточками.

— Нет, Билл, нет. Такие пирамиды встречаются у всех индейских племён.

— Тогда, может, этот лекарь со странным акцентом, что всё время дует «Фостер»?

— Нет, нет, Билл. Лекарь — неотъемлемая часть любого племени западных индейцев.

Билл хотел было поскрести затылок, да не вышло.

— Послушай, отложил бы ты на время свои лекции по истории и подумал бы лучше, как нам отсюда выбраться.

— Все это очень любопытно. Во многих отношениях — это идеальная картина из жизни американского запада. Но есть некоторые аномалии.

— Лошади, что ли?

— Я понимаю, ты получил никудышное образование и словарный запас у тебя весьма ограничен. При чём здесь лошади? Аномалии — это любые явления или объекты, которые не вписываются в привычную картину мира. Вот, например, не нравится мне здешнее небо. Оно какое-то не такое.

— Небо. Ну да, чересчур зелёное.

— Нет, Билл. Оно только кажется тебе зелёным, ты, наверное, дальтоник. Нет, тут всё дело в солнце.

— Фу ты. Ну, оно горячее. Но даже такой идиот, как я, Эллиот, — острил Билл, пытаясь восстановить поруганную репутацию, — и без всякого словарного запаса знает, что солнце и должно быть горячим. Чтобы это знать, мне незачем оканчивать колледж, не то что некоторым!

— Гляньте, люди добрые, он ещё и обижается! Да, конечно, большинство из известных нам солнц имеет очень высокую температуру, Билл. Но заметил ли ты, Билл, что это солнце очень уж сильно вихляется?

— А разве не все они вихляются?

— Конечно, если всё время пить!