Билл, Герой Галактики: Последнее злополучное приключение

– Я хотел бы поблагодарить экипаж за мужество и героизм, – произнес генерал Мудрозад. – Большое спасибо, что не подвели меня в трудный час. Мне очень жаль, но я не могу разделить с вами славу, которая сохранится в веках. Как вам известно, нас подбили, а я занимаю слишком ответственный пост, чтобы допустить свою гибель или сдачу в плен. Я покидаю корабль на спасательной шлюпке. Желаю вам всяческих успехов, в первую очередь – уцелеть при катастрофе. Если вас захватят в плен – а так и случится, если вы не погибнете, – пожалуйста, не забывайте, что должны умереть под пытками, но не проронить ни слова. Не то чтобы вы знали что-нибудь важное, однако главное – соблюсти принцип. Помните: если падете смертью храбрых, вас ожидает поощрение. В противном случае тех, кто спасется, отдадут под суд, а потом расстреляют как дезертиров. Удачи! Да пребудет с вами Господь!

Речь Мудрозада была поистине вдохновляющей, а его прощание с солдатами – неимоверно трогательным, тем более в сравнении с напутствием, которым снабдил своих десантников капитан Кадаффи.

Едва генерал умолк, заиграла музыка. Невидимый оркестр исполнял широко известный гимн «Все ближе и ближе к раю», а понизу экрана побежали строчки куплетов. Верхнюю же часть заняла восхитительная панорама звездного неба, которое отважно бороздила спасательная шлюпка, уносившая прочь генерала.

Билл в очередной раз приготовился к смерти.

Глава 8

Все, что ему оставалось, – крепко вцепиться в компьютерную панель.

Если бы падение не грозило неминуемой катастрофой, им можно было бы восторгаться: внезапные повороты, резкие рывки, болтанка – словом, истинное изобилие удовольствий. Пилот выбрал минутку и отключил сигналы тревоги, однако с гимнами не справился, а потому полет проходил под неумолчные аккорды торжественной и скорбной музыки.

Билл поначалу пытался подпевать, но быстро обнаружил, что не знает и половины слов. Что касается молитв, он помнил лишь одну: «Спасите! Я не хочу умирать!», а привычный набор воплей и стонов надоел ему до такой степени, что звуки буквально застревали в горле. К тому же это средство, к которому он неоднократно прибегал раньше и которое многажды выручало его из беды, теперь, судя по всему, не сулило ни малейших шансов на спасение.

Привязной ремень удерживал Билла в кресле, прижимал к спинке столь решительно, что Герой Галактики мог только крутить головой да шевелить пальцами рук и ног. Тем не менее Билл до судорог в кистях стискивал подлокотники, будто возлагал на те все свои надежды.

Впрочем, уголком сознания он отдавал себе отчет в том, что выбор между жизнью и смертью зависит от мастерства пилота, а также от удачи, которой пожелал на прощание экипажу генерал Мудрозад. Пилот творил чудеса; удача тоже пока сопутствовала «Миру на небеси». По крайней мере, подбитый звездолет счастливо избежал участи очутиться под огнем прочих кораблей флотилии. Кроме того, по нему, как ни странно, не стреляли и вырви-глазнийцы: то ли судно слишком уж швыряло из стороны в сторону, чтобы можно было прицелиться наверняка; то ли опять-таки дело заключалось в необыкновенном везении; то ли, что скорее всего, враги решили не тратить лишних снарядов на корабль, который и без того вот-вот окажется в их распоряжении.

Отсюда вовсе не следовало, что вокруг не зудели бомбы, ракеты и пули; совсем наоборот – некоторые разрывались в устрашающей близости к звездолету. На видеоэкране – по тому все еще ползли душещипательные строчки да приближалась к краю точка, обозначавшая шлюпку генерала, – было видно, как настигают корабль смерть и разрушение. Билла отчасти утешало то, что обломки прочих подбитых звездолетов падают быстрее «Мира на небеси» и что у экипажей других кораблей шансы на выживание – ничтожнее не придумаешь; однако утешение было слабым.

В общем и целом «Мир на небеси», помимо того, что стремительно падал в направлении центра планеты, ухитрялся еще потихоньку перемещаться по горизонтали. Билл надеялся, что это позволит совершить относительно мягкую посадку, однако в глубине души понимал, что куда вероятнее ожидать лобового удара.

На видеоэкране, от края до края, простиралось море облаков. Внезапно облака уступили место деревьям и каким-то постройкам, которые увеличивались в размерах с угрожающей быстротой. К горлу Билла комом подкатила тошнота. Звездолет вырвался из крутого пике, две или три секунды мчался по-над самой землей…

Ба-бах!

Корабль задрожал всем корпусом.

Шварк!

Его подкинуло обратно в воздух.

Бум!

Он вновь соприкоснулся с землей и вновь подпрыгнул. Кокпит Билла раскололся надвое, видеоэкран и разменный автомат вылетели наружу.

Шмяк! При этом ударе сломался механизм управления креслом.

Бряк!

Билл обнаружил, что парит над звездолетом, волоча за собой остатки гипноспиралей и питательных трубок. Тело его пронзила боль настолько острая, что он даже не заметил, как обрушился с довольно приличной высоты в оказавшееся поблизости озеро.

Плюх! Ледяная вода словно заморозила нижнюю часть тела и мгновенно привела Билла в чувство. Он сообразил, что ему лучше плыть к берегу.