Билл — герой Галактики. Т. 1

— Миллиард мозгов в бутылках! Сколько же надо бутылок на такую ораву!

— Очень много, поэтому мы собираем бутылки по всей Галактике. У нас есть и винные, и пивные, и из-под газировки — словом, почти какие угодно.

— Н-да, — протянул Билл, снова впадая в отчаяние. — А почему их должен быть ровно миллиард?

— Пути Господни неисповедимы, — произнесла Иллирия. Она была религиозной девушкой, ревностной прихожанкой Церкви Мелкой Благотворительности. Несмотря на это, с ней приятно было поговорить, а широтой взглядов она превосходила большинство женщин-цурихианок. По крайней мере по ее словам.

Глава 7

Билл, что вполне естественно, задумывался о своем будущем. Иллирия, похоже, не желала говорить на эту тему. Стоило Биллу обронить хотя бы словечко, она тут же мрачнела — насколько то было возможно для цурихианки, — ее голубовато-желтые глаза затуманивались, а в голосе слышалась хрипотца. Впрочем, по большому счету, Билл чувствовал себя неплохо. Единственная работа, выполнения которой от него требовали, заключалась в ежедневном двухчасовом купании в питательной жидкости (если, конечно, слово «работа» сюда подходит). Никогда еще кожа Героя Галактики не была настолько мягкой. Ногти тоже потихонечку размягчались; даже когти на крокодильей лапе, выросшей до весьма приличных размеров, — и те понемногу становились мягче. Билл однажды полюбопытствовал, зачем его заставляют принимать столько ванн. Иллирия ответила, что предпочла бы обсудить что-нибудь другое.

Правая нога Билла ее просто зачаровала. Сперва она испугалась и настояла, чтобы Билл надел бархатный носок, но со временем привыкла, частенько просила показать и перебирала своими похожими на пальцы щупальцами длинные когти: так самки стервятников играют с отпрысками.

Раз Иллирия поинтересовалась, каковы успехи Билла в математике.

— Неважные, — признался он. — В специальной технической школе меня учили два года, и все без толку. Понадобились математические инъекции, чтобы я научился простому сложению на компьютере.

— Мы компьютерами не пользуемся, — заявила Иллирия. — Каждый выполняет математические действия мысленно.

— Если у вас все такие умные, — пробурчал Билл, — зачем же мне знать математику?

Иллирия вздохнула, но ничего не сказала.

На следующее утро пришли врачи. Их было трое, причем формой тела они отличались от членов предыдущей делегации. Билл уже усвоил, что на Цурисе такое в порядке вещей.

— Откуда у вас столько разных тел? — справился он.

— На нашей планете, — отозвался один из врачей, — изначально отсутствовали повсеместно распространенные явления рождения и смерти. Когда возник наш мир, все разумные существа возникли вместе с ним, в виде водяных капель, которые собирались в багровые облака. Потребовалось немало времени, чтобы появилась физическая форма, и то она прибыла с другой планеты. К нам прилетели инопланетяне, какая-то экспедиция. Благодаря нашим умственным способностям, превосходящим по крайней мере способности соответствующих машин, мы сумели завладеть телами инопланетян. Так жизнь на Цурисе обрела физическую основу. К сожалению, мы лишены возможности иметь детей, хотя, уверяю вас, мужчины старались ничуть не меньше, чем женщины. С нулевым, разумеется, результатом. Поэтому мы постоянно выискиваем подходящие куски протоплазмы, в которых могли бы поселиться наши бестелесные собратья.

— Понятно, — проговорил Билл. — Не скажу, что я в восторге от услышанного...

— Тут нет ничего личного, — заверил врач.

— Где тут? — уточнил Билл, опасаясь худшего.

— В нашем решении воспользоваться вашим телом. При условии, конечно, что вы провалите тест на интеллектуальность.

— Погодите, не так быстро. Что еще за тест?

— Разве Иллирия вам не объяснила? Все гости нашей планеты проходят тест на интеллектуальность. Те, кто проваливается, лишаются тел.

Биллу стало ясно, что он не зря опасался худшего. Пускай пока неизвестно, каково именно это худшее, оно явно будет худшим из худших.

— А что за тест?

— Ерунда, пара-тройка пустяковых вопросов.

Затем врач произнес фразу, смысла которой Билл совершенно не уловил, хотя транслятор исправно перевел каждое слово. «Косинус», «корень квадратный из минус единицы», «логарифм», «сигма», «ромбоид»... Билл понятия не имел, что в нормальном языке существуют подобные выражения. Чтобы потянуть время, он попросил врача написать фразу на бумаге.

Следующий вопрос касался воображаемых и бесконечных чисел, числа Кантора и прочих премудростей, которые относились к штуке под названием «Лобачевская геометрия». Билл снова не сумел ответить. О чем бы ни спрашивал врач, Герой Галактики не находил ответа.

—  Что ж, старина, — сказал врач, — не обижайтесь, но, судя по результатам теста, интеллектуальность у вас настолько мизерна, что на наших диаграммах даже нет такого уровня.

— Математика, — проворчал Билл. — У меня с ней всегда были нелады. Вот если бы вы задавали вопросы по географии или по истории...

— Прошу прощения, — перебил врач, — мы всем без исключения предлагаем математический тест. Сами знаете, математика — наука точная.