Билль о правах

Аргумент Хеллера сводился к тому, что Закон является неконституционным, так как без необходимости ущемляет право истца на ношение и хранение оружия и что Вторая поправка закрепляет такое право за отдельным человеком вне всякого контекста со службой в милиции. Хеллер (разумеется, через адвокатов, нанятых Институтом Катона) утверждал, что право на ношение оружия не только необходимо для самообороны, но и является неотъемлемым правом, закрепленным Второй поправкой, а еще раньше в английском Билле о правах. Кроме того, изначальное («оригинальное») намерение отцов-основателей по поводу этого права касается именно отдельных личностей, но никак не милиции штатов.

Хеллер победил с минимальным перевесом при пяти голосах, отданных в поддержку его позиции. За большинство решение писал судья Антонин Скалия, наиболее консервативный на то время из судей Верховного суда. Многие юристы считают, что решение в деле Хеллера было самым значительным вкладом Скалии в юриспруденцию.

Скалия подверг лингвистическому анализу каждое слово во Второй поправке. Сделал он это с помощью лингвистического меморандума amici curiae, поданного в суд профессорами лингвистики и английского языка. Термин amicus curiae в переводе с латинского означает «друг суда» (множественное число от amicus – amici). «Друзьями суда» могут быть лица или организации, не являющиеся участниками судебного процесса, но обладающие информацией, которая может оказаться полезной для суда в принятии решения. Меморандум с такой информацией, поданный в суд, может носить как юридический, так и неюридический характер.

Скалия затем разделил текст Второй поправки на две части: вступительную и оперативную. «Поскольку хорошо организованная милиция необходима для безопасности свободного государства…» – вступительная часть. Она определяет цель поправки, но не контролирует толкование оперативной части, при условии что оперативная часть текста недвусмысленна. Скалия нашел, что в оперативной части («…право народа хранить и носить оружие не должно нарушаться») никакой двусмысленности нет, она не подлежит разным толкованиям, а следовательно, вступительная часть не играет никакой роли, кроме установления цели поправки. Затем Скалия проанализировал оперативную часть и пришел к выводу, что под словом «народ» понимается слово «люди», а не «коллектив». Выражение «хранить и носить оружие» Скалия истолковал как индивидуальное право на ношение и хранение оружия вне всякого контекста с милицией. Он также отмел предложенное лингвистами (а их меморандум был подан в поддержку позиции округа Колумбия) толкование слова «оружие» как «оружие, предназначенное для использования в военных целях или существовавшее в Америке в XVIII веке». Судья язвительно заметил, что предложенное лингвистами толкование в таком случае чуть ли не полностью аннулирует Первую поправку, поскольку она неприменима к современным средствам массовой информации и коммуникации, а заодно и Четвертую поправку (свобода от незаконных обысков), которая совсем не учитывает современных электронных средств слежки. Именно лингвистическому анализу, предложенному профессорами английского языка и лингвистики, Скалия уделил бо́льшую часть написанного им решения, назвав мир, созданный профессорами, «зазеркальем».

Затем Скалия, будучи «оригиналистом», перешел к историческому анализу, отметив, что без него толкование заложенного во Вторую поправку смысла невозможно. Он особо отметил роль в Англии XVII века Стюартов, которые вооружали преданных им ополченцев, чтобы потом громить разоруженных ими же «диссидентов». Он вспомнил короля Якова II Стюарта, который, будучи католиком, разоружил протестантов, что в итоге привело в 1688 году к Славной революции и принятию в 1689 году английского Билля о правах, закрепившего за протестантами право на ношение и хранение оружия. Скалия во многом опирался в своем решении на английского юриста Блэкстоуна, который называл право на ношение оружия «одним из фундаментальных прав англичанина». Скалия также напомнил, что тираны уничтожали народные ополчения не тем, что их запрещали, а тем, что разоружали людей. А когда люди безоружны, то против них можно использовать как отборную милицию, так и регулярные войска.

Таким образом, заключил Скалия, и лингвистика и история поддерживают толкование, согласно которому право на ношение и хранение оружия является индивидуальным, что оно существовало еще до принятия Конституции и Билля о правах и является правом на самооборону в самом широком смысле – идет ли речь о защите от напавшего уголовника или о борьбе с деспотическим правительством.